Правда, на этот раз вместе с ним был зачитан и другой список. Тех, в чьей виновности они уже не сомневались, а также их наказания за содеянное. Минимальным временем, приплюсованным к сроку отсидки, было двадцать пять тысяч лет.
К счастью, во втором списке моего имени не было. К сожалению, его не было и в первом.
Это означало, что ещё ничего не закончилось.
Глава 30
В большом куполе, помимо Янну и его команды дознавателей, осталось восемь заключённых.
Я, Йирро, Фейро, Вайла, Пампонгомб, а также ещё трое Майигу: Мавасса — двухкилометровый рогатый змей, ближайший друг и помощник драконихи, Лиганто — помесь гиены с медведем где-то семисот метров в холке, главный «генерал» парочки волков и, наконец, Бадиа — нечто наподобие гигантского слайма, исполнявший роль правой руки четвёртого Отца.
Я, конечно, был польщён включением себя в эту «высшую лигу», но вполне обошёлся бы и без этого.
Впрочем, подобное «признание» от Янну и Шимгара было показательно. Меня уже включили в список самых отъявленных нарушителей спокойствия колонии, и хотя это означало продолжение жутких пыток, в последствии это могло обернуться и немалыми дивидендами.
Как минимум, моя репутация среди заключённых, до сих пор, считай, не существовавшая, теперь определённо пойдёт вверх. И так как я прекрасно понимал, что для победы над Аргиронтом было недостаточно устранения самого кошака, это была всё-таки скорее хорошая, чем плохая новость.
Тем не менее, следующий цикл пыток заставил меня немного засомневаться в этом.
На этот раз Янну нас уже не разделял. Всех восьмерых усадили в рядочек, будто на каком-то экзамене, и устроили «очную ставку», наказывая всех, чьи показания не совпадали.
Смысла возмущаться и грозить главе Форта будущей расправой не было ни малейшего. Если он уже позволил себе нечто подобное, то, наверное, у него были методы противодействия чему угодно, включая даже клан Исс.
И, кстати, в процессе «допроса», благодаря оговорке Пампонгомба, я узнал, на чём основывалась уверенность Янну в своей вседозволенности. Четвёртый Отец назвал его диархом Санцза, а это означало, что статус Янну был даже выше, чем у Тивальда.
При этом, конечно, стоило делать поправку на силу клана, в чём с Исс мало кто мог поспорить. Тем не менее, когда Руйгу одного из подчинённых Катриону миров был твоим ближайшим родственником, волноваться о каких бы то ни было протестах было действительно напрасной тратой времени.
В какие-то моменты в процессе «допроса» мне очень хотелось, чтобы Кримзон немедленно принёс клятву Катриону и я, может быть не как его родственник, но как минимум как близкий друг и советник, получил схожие права.
Впрочем, к сожалению даже это вряд ли бы что-то изменило. Даже если бы Кримзон официально присягнул на верность Катриону, клан, которому он положил бы начало, оказался бы на самом дне иерархии в Единстве. Помешать Янну меня пытать у него вряд ли бы вышло.
А пытал он нас долго и обстоятельно. Даже с учётом того, что на сей раз его внимание было разделено между восьмью целями, каждому из нас он старался уделить равное время и не позволял расслабиться даже на пять минут.
Определённо, опыт в такого рода занятиях у него должен был быть колоссальный.
Благодаря Сущности контроля поля боя я видел, что рабочие смены для остальных заключённых продолжились. Похоже, даже Янну не мог себе позволить закрывать весь рудник на неопределённый срок ради лишь восьми Майигу.
Тем не менее, как он и обещал, теперь не только поверхность под большим куполом, но и тоннели постоянно патрулировались стражниками, число которых увеличилось почти впятеро по сравнению со временем перед бунтом. А к заключённым из той сотни с хвостиком, что изначально были оставлены для допросов, и вовсе приставили по постоянному надсмотрщику.
Радовало меня одно. Помимо прочего я, разумеется, мог заглянуть и в обиталище Аргиронта. И, судя по тому, в каком отвратительном настроении до сих пор пребывал кошак, смерть Васке и строгий контроль тюремщиков всё-таки достаточно сильно ударили по нему.
Впрочем, долго радоваться мне было сложно. Меня, как и остальную семёрку, теперь регулярно латали целители, так что наше физическое состояние было определённо лучше, чем после первых пыток.
Но вот о ментальном состоянии того же сказать было нельзя.
«Что ты делал во время бунта?»
«Из-за кого начался бунт, кто был зачинщиком?»
«Ты отдавал другим заключённым какие-то команды? Приказывал убивать стражников?»
Эти и схожие вопросы накрепко отпечатались в моём мозгу, повторённые тысячи, если не десятки тысяч раз. Янну был будто заевшая пластинка, продолжая спрашивать одно и то же с одной и той же интонацией снова и снова.