Теперь, с помощью всё той же Сущности контроля поля боя, я мог очень точно определять суть Даров и Сущностей других Майигу без необходимости испытывать их на своей шкуре.
Впрочем, тут всё было более чем очевидно. Оба льва, также оказавшиеся закованными в фальшивые кандалы, были обладателями Сущностей силы, просто чуть разных оттенков.
При этом они в разы превосходили по мощи дымных тигров. Пожалуй, каждый из них смог бы, как и я, просто раскидать напавших на него фантомов, как котят.
Тем не менее, против меня этого по прежнему было недостаточно. Специально подставив под укус одного из львов предплечье, я ощутил, как ломают чешую и входят в плоть его клыки. Вот только до хоть сколько-нибудь серьёзного урона это даже близко не дотягивало.
Второго льва я поймал на середине прыжка за шею другой лапой, после чего, размахнувшись его телом, будто булавой, со всей силы обрушил хребет одного льва на хребет другого.
Не выдержав такого надругательства, тот разжал челюсти, и я тут же ощутил, как рваные раны от его клыков начинают зарастать. Это была разница между уровнем «обычной» Сущности и «высококачественной», которой я так грезил и к которой стремился.
В отличие от Даров, тут не было какого-то строгого деления на классы или чего-то подобного, так что по сути это было довольно условно. Когда я был в Тейе, я даже не мог никак подтвердить, что мои мысли на этот счёт были справедливы.
Тем не менее, от других заключённых, среди которых было множество обладателей самых разных Сущностей, я за эти четыре года узнал, что мои подозрения более чем обоснованы.
Сущности, обретённые без просветления, только через накачку мировой аурой, что в Единстве, в отличие от Тейи или мира Драконьих Островов, всё-таки было возможно, были самыми слабыми.
Они, разумеется, всё равно были сильнее любого Дара. Но на обладателей таких, называемых «пустыми» Сущностей, другие Майигу этого уровня вполне обоснованно смотрели сверху вниз.
Выше пустых Сущностей стояли Сущности «естественной эволюции». Такими обладало подавляющее большинство Майигу старых поколений, родившихся и возвысившихся минимум полторы-две тысячи лет назад.
Такие Майигу обрели свои Сущности путём систематического накопления как мировой ауры, так и понимания своих Даров. Это, конечно, было куда лучше, чем обойтись совсем без какого-то осознания.
Тем не менее, обретение естественной Сущности означало, что Майигу не стал пытаться бросать очередной вызов миру. А мир, как я уже успел многократно убедился, не слишком-то жаловал тех, кто выбирал простые пути.
Третьим же типом Сущностей были «озарённые». Такие, что обретались через некий качественный скачок, бывший следствием особого вдохновения, каких-то внешних факторов, полного переосмысления сути своего Дара, либо какими угодно другими подобными способами.
Озарённая Сущность означала, что Майигу в очередной раз вышел за рамки своих ограничений, в каком-то смысле прошёл через ещё одно маленькое обожествление. За подобное достижение мир обычно одарял Майигу соответствующей силой.
Впрочем, это было деление именно что на подтипы. В отличие от уровня Даров, где обладатель первого класса наверняка будет сильнее обладателя второго, на уровне Сущности всё было куда неопределённее. На силу Майигу могло влиять множество факторов помимо типа его Сущности.
Потому, чтобы как-то выделить особо выдающихся Майигу, в обиходе Единства и других достаточно развитых миров был такой термин, как «Высшая Сущность».
Это, опять же, не был какой-то конкретный уровень или стадия. «Высшая» тут было скорее титулом, символизировавшим, что его обладатель является «первым среди равных».
Тивальд был обладателем Высшей Сущности. Как и Аргиронт, как и Янну.
Сами по себе мои Сущности пока что не могли считаться Высшими. Для этого даже мне было необходимо накапливать мировую ауру в течение, вероятно, не одной сотни лет.
Тем не менее, с учётом четырёх Даров пикового первого класса и четырёх Сущностей, я уже совершенно точно достиг этого же уровня.
Я чувствовал от Аргиронта невероятную мощь. Ощущал его упёршийся в меня, полный ярости взгляд, от которого даже у Йирро или волков не было бы иного выбора, кроме как в бессилии опуститься на колени.
Однако для меня эта мощь не была чем-то непреодолимым. С любопытством осмотрев уже почти зажившую руку и довольно усмехнувшись, я поднял голову к потолку купола и взревел так, что под ногами задрожал камень рудника.
Спешить, чтобы успеть убить кошака до прибытия Янну было бессмысленно. Я бы всё равно не успел, а, поторопившись, рисковал попасть в какую-нибудь ловушку Аргиронта.