Не только зеркала, я утратил возможность видеть вообще любые отражения. Блики на металле, отсветы в начищенной посуде, частичные отражения в окнах — я не видел ничего из этого. А стёкла теперь казались чуть сероватыми, какими бы прозрачными ни были на самом деле.
С другой стороны, для меня теперь не играли никакой роли ни темнота, ни дым. День или ночь — это было совершенно не важно, и то, и другое я видел совершенно одинаково. Разница была лишь в цвете неба, было оно чёрным или светло-серым, но сам по себе свет также перестал иметь значение. Я мог сколько угодно смотреть на солнце и не ощущал никакого дискомфорта.
Ещё одной странностью, которую я поначалу проигнорировал из-за критичности ситуации и того, что всё вокруг было в тумане и в принципе не должно было выглядеть по-обычному, стало отсутствие теней. Из-за этого предметы вокруг то и дело начинали казаться ненастоящими, будто нарисованными, сложно становилось на вид определить текстуру объектов, а лица людей превращались в гротескные маски.
Но, наверное, это и было логично, с учётом того, что теперь моё зрение, похоже, основывалось не на свете. И, после некоторых проверок, стало понятно, что в чём-то это даже удобно. В чём-то это, наверное, походило на тепловизор, разве что вместо “тепла” мои глаза подсвечивали “жизнь” или, точнее, “энергию”.
В неодушевлённых объектах энергии не было, так что они оставались чёрно-белыми. А вот в живых существах энергия присутствовала, и потом всё, от травы до людей, было раскрашено разными оттенками алого.
Благодаря этому я теперь мог видеть Шиито, даже когда он прятался в невидимости. И наверняка ещё найдётся немало подобных применений моим новым глазам.
Однако даже не это было самой вкусной частью.
После того, как мои глаза только-только изменились, метаморфоза, похоже, ещё не была полной. Потому, вероятно, я сразу увидел своё тело словно изнутри, со всеми мышцами, костями и венами.
Но теперь, когда я отлежался несколько часов, моё состояние стабилизировалось и стало понятно, в чём главное преимущество моих новых глаз. Я не просто мог видеть людей сквозь препятствия, я видел разницу в их энергии. Третьи ступени горели алым ярче, чем вторые, а первые — ярче чем обычные благословлённые.
И эффект рентгена никуда не делся, просто для его использования мне нужно было “сфокусироваться”, сосредоточить взгляд на цели. И в радиусе нескольких метров любой: хоть я сам, хоть Эллиса, хоть Морнон, могли превратиться в анатомический манекен. При этом, по словам девушки, в этот момент мои глаза из белых становились светло-красными, будто наливались кровью.
Правда, когда я использовал этот “режим”, жажда крови почему-то очень быстро начинала зашкаливать и приходилось спешно начинать медитацию маной, чтобы успокоиться и не набрасываться на всех вокруг. Так что в мирных условиях постараюсь обходиться без него, да и не нужен он был особо вне боя.
Так или иначе, подобное зрение действительно было в каком-то смысле можно назвать “слепотой”. Ни тебе цветов, ни красивых бликов, ни солнечных лучей, ни звёзд. А люди в таком восприятии, включая Эллису, выглядели, если начать об этом задумываться, по-настоящему жутко.
Вместо этого я получил огромное боевое преимущество, что, определённо, было полезно. Но от человека я стал ещё на шаг дальше. И сказав, что меня это вообще не расстраивало и не злило, я бы точно покривил душой.
Один из вернувшихся в поместье после успешного отражения нападения слуг был отправлен в город. Спустя пару часов он вернулся с обновками для меня: парой плотных кожаных перчаток, чтобы спрятать когти, и очередной принесённой в этот мир попаданцами редкостью — тёмными солнцезащитными очками.
Это было проще, чем объяснять окружающим, каким образом я мог видеть окружающий мир с совершенно белыми глазами слепца. Посмотреться на себя в зеркало я не мог, но Эллиса сказала, что мне очень идёт. Ну, допустим, всё равно это не для красоты.
Валяться в кровати ещё неизвестно сколько времени я не собирался. После пробуждения и разговора с Эллисой создал приказ исцеления. А как только смог встать и нормально ходить, и после обильного обеда, во время которого закинул в себя порций двадцать еды, отправился к Тириану, что он меня подлатал.
К сожалению, участвовать в войне кланов он наотрез отказался. Хотя физически он не соответствовал шестой ступени, его магия могла бы спасти кучу народу. Ну, винить в чём-то этого трёхнутого я не собирался.
Как минимум потому что его пилюля стала решающим фактором, определившим, вероятно, выживание клана Тизен сегодняшней ночью. Если бы с её помощью мне не удалось отвлечь на себя и обезвредить стольких бойцов Самдаль и Экандуга, уцелело бы точно куда меньше сорока четырёх человек.
А ведь и то количество, по сути, было слишком маленьким. Клан Тизен теперь походил на клан Франг — одного из своих вассалов. Не аристократический род, а просто довольно большая семья, поклоняющаяся определённому богу.
Если бы не то, что количество высоких ступеней в клане не уменьшилось, а наоборот, выросло, на клане Тизен определённо можно было бы ставить крест как на дворянской семье Тхалсы. Для того, чтобы грамотно управлять активами клана вне столицы, этих сорока четырёх человек было далеко недостаточно.
Однако у нас ещё был шанс. Если удастся как можно сильнее покусать Экандуга и Самдаль, и на их мане вырастить ещё десяток-другой третьих ступеней, а то и парочку четвёртых, то у Тизен мог появиться шанс на возрождение.
Как минимум к баронскому клану, совершившему, казалось, невозможное и сумевшему выжить в войне против двух герцогских, окажется приковано много внимания и можно будет ожидать приток новых последователей. А там и какие-нибудь дотации от королевского клана можно будет вытребовать.
Впрочем, пока что думать об этом было рано. Хотя в ночном столкновении Самдаль и Экандуга потеряли куда больше народа, чем могли представить, рассчитывать на то, что все ресурсы герцогских кланов будут истощены только этим, было бы верхом идиотизма.
Понятно, чего они хотели добиться. Выдвинули абсурдные, невыполнимые требования, дали нам неделю на подготовку, атаковали в ту же секунду, как была официально объявлена война…
Даже я, не искушённый в этих межклановых разборках, мог понять смысл. Эти двое хотели не просто победить клан Тизен, они хотели растоптать его, полностью уничтожить, показать всей Тхалсе, что от былого величие клана трёхглавого змея не осталось и следа.
И что-то мне подсказывало, что сами они считали точно так же. Вероятно, поэтому они и использовали столь прямой и грубый метод нападения — в лоб, без особой подготовки, просто набросились, думая лишь о том, как бы урвать себе кусок побольше.
Однако, не в последнюю очередь благодаря мне, клан Тизен оказался слишком крепким орешком. Вложив кучу денег в покупку ружей, противогазов, подготовку баррикад, перевозку и обеспечение безопасности слуг и прочее, прочее, прочее, мы смогли выстоять.
И теперь уже Экандуга и Самдаль в глазах других кланов выглядели слабаками, не сумевшими вдвоём справиться с умирающим родом.
Так что, по прогнозам Эллисы и Морнона в ближайшие пару дней нового нападения ожидать не стоило. Нашим противникам нужно было разобраться со всеми появившимися проблемами.
Да и сорок человек — не двести, к тому же многие стали заметно сильнее. Если бы оставшиеся в живых просто сбежали из поместья и скрылись в городе, отловить их для Самдаль и Экандуга было бы той ещё головной болью.
Куда разумнее для них было бы подобного грандиозного провала перейти к более тихой и незаметной войне, выцепляя уцелевших членов Тизен поодиночке. То, что официально война в городе была запрещена, не значило, что это правило будет соблюдаться беспрекословно.
Но именно поэтому сейчас также был идеальный момент для контрудара.
Ни Самдаль, ни Экандуга не будут ожидать, что клан Тизен, количество бойцов которого уменьшилось более чем вчетверо, сразу же атакует в ответ. К тому же на их же территориях, где у герцогских кланов было очевидное преимущество.