Наружу повалила новая порция дыма, а ещё через несколько секунд к слизняку-горилле присоединилась другая третья эволюция.
Вид этой твари напоминал небезызвестную человеческую многоножку. С той только разницей, что она не состояла из отдельных тел, а действительно словно была одной длиннющей, раздутой будто бы от утопления, сколопендрой, вместо лапок у которой были почти человеческие, только длиной по два метра каждая, руки с загнутыми когтями на пальцах, а пасть, полная акульих зубов, была всего одна, зато такая, какой даже тираннозавр позавидовал бы.
И, как и слизняк-горилла, сколопендра, проигнорировав меня, на этот раз благоразумно отскочившего в сторону, чтобы не получить вновь шальным осколком, устремилась в атаку на одарённых Ресфали.
Третью третью эволюцию я решил пока что не выпускать. Да, даже за минусом съеденного слизняком-гориллой бойца, это был бой шестеро против троих. Но в замкнутом пространстве, даже достаточно обширном, у меня и огромных поглотителей было значительное преимущество над одарёнными: они были во много раз слабее физически.
Пока я был один, меня могли банально окружить и затыкать корнями с дальней дистанции, постоянно держа меня на расстоянии. Но теперь, когда на каждого из “нас” приходилось всего по двое бойцов Ресфали, ситуация резко изменилась.
В тренировочных спаррингах с Эллисой я выигрывал, если мог сократить дистанцию достаточно быстро, чтобы избежать её молний. И критическим расстоянием тогда для меня было около пяти метров. Эти пять метров я мог покрыть одним приказом ускорения, появившись перед девушкой в долю секунды, опередив её магию.
Теперь я мало того что сражался с противниками, не обладавшими настолько быстрой магией, как у клана Тизен, но вдобавок я сам стал в несколько раз сильнее. Да, сейчас бой проходил на не ровной лужайке, по сути на полу зверинца уже не осталось ни одного свободного от корней участка хотя бы два на два метра. И использовать ускорение, скача между корнями.
Но вместо ускорения я теперь мог использовать другую магию. И хотя приказ силы был не так эффективен для моментального сближения, для текущей ситуации этого было более чем достаточно.
Однако до тех пор мне, до сих пор так ни разу и не вдохнувшему ни разу, всё-таки пришлось набрать полную грудь этого белоснежного тумана. Дыхалка у меня, к сожалению, была не бесконечной.
Разум тут же потяжелел, движения стали вялыми и какими-то несобранными, захотелось лечь и заснуть. Несмотря на то, что противостоять этому желанию удалось без особого труда, оно всё равно оказало свой эффект на моё тело, и я совершенно точно начал двигаться медленнее.
Однако того эффекта, что произвёл этот дым на случайно попавшего под облако одарённого, я не ощутил даже близко. Он закашлялся так, будто лёг прямо под выхлопную трубу машины. Надтреснуто, хрипло, ему дым явно жёг глотку. Я же будто реально вдохнул облачко. Дым прокатился по горлу невероятно комфортной волной, не раздражавшей, а наоборот, приятно обволакивавшей всё внутри и снаружи.
Подобную разницу точно нельзя было объяснить просто большей силой моего тела. Очевидно, тут была куда более фундаментальная разница, и также было очевидно, какая именно. Меня так торкнуло именно потому, что я был частично поглотителем. На обычных людей этот дым оказывал совершенно иной эффект.
И хотя в данной конкретной ситуации это и было мне даже на руку, лучше быть сонным, чем заходиться диким кашлем, такая разница означала также и большую проблему.
Оказывалось, что поглотителя во мне теоретически можно было вычислить далеко не только за счёт моей способности пожирать чужие силу и энергию. Да, этот дым оказывал негативный эффект на людей, а на меня — нет. Но это вовсе не значило, что не существовало какого-нибудь вещества, которое, будучи безвредным для людей, меня будет жечь сильнее кислоты или ещё что в том же духе.
И, очевидно, чем больше у людей было возможностей и власти, тем выше была вероятность, что подобные штуки будут у них в арсенале. Больше я не мог полагаться в своей конспирации только на внешность.
Впрочем, как и о множестве уже случившихся со мной за последние минут пятнадцать откровений, об этом можно было подумать и после того, как я благополучно выберусь из этого места.
Одарённые, кашляя из-за продолжавшего растекаться по зверинца дыма, оплетали корнями слизняка-гориллу и сколопендру, а те старательно вырывались из тисков, чавкая и рыча. Я же, уворачиваясь от всё новых и новых корней, носился вокруг, поджидая удачного момента.
И, когда слизняк-горилла в очередной раз взмахом руки разломала окружавшие её корни, и часть этих обломков, разлетевшись по сторонам будто шрапнель, попали в одного из одарённых, я тут же атаковал.
Деревяшки урона ему не нанесли, он успел закрыться древесным щитом. Однако из-за этого у бойца не хватило времени, чтобы защититься уже от моего нападения. Дальше он мог делать уже что угодно, вызывать какие угодно мощные корни и кого угодно молить о помощи. Но когда я преодолел некую условную границу его безопасной зоны, всё уже было кончено.
Налетев на него, стоящего на своих корнях, как на ходулях, я схватил его правой рукой за горло. В следующую секунду это уже был мёртвый одарённый.
Мне даже делать особо ничего не пришлось. Я просто сжал кулак и сквозь пальцы, будто фарш сквозь дырочки мясорубки, выдавились измельчённые обрывки мяса, пищевода и трахеи. Человеческая плоть, казавшаяся довольно твёрдой, на деле оказалась не плотнее фруктового пудинга.
Раньше, хотя для меня и было несложно свернуть обычному человеку шею, такой мощью я точно не обладал. И то, с какой простотой сила третьей ступени лишала людей жизни, было одновременно жутко и невероятно притягательно.
Всё произошло так быстро, что мы ещё даже не успели упасть на землю с его ходулей. Так что, перехватив правой рукой за один из множества окружавших нас корней, я подкинул себя ещё выше, вылетая из облака белого тумана.
Затем ухватился опять же правой рукой за один из немногих корней, растущих прямо из потолка и потому на такой высоте, наоборот, максимально устойчивых. Левая рука, травмированная тяжёлым осколком стекла, к сожалению отказывалась нормально двигаться, похоже в ней перебило какие-то мышцы или связки.
После чего подтянулся так, чтобы оказаться почти параллельно полу, упёр в корень ноги и, скорректировав направление, выстрелил себя в следующего бойца, ещё не успевшего осознать смерть товарища. Меня он увидел всё-таки ещё до того, как я пересёк границу его безопасной зоны. И несколько контролируемых им корней, объединившись, попытались сформировать защитную стенку.
Вот только он немного не успел. И вместо того, чтобы создать стенку передо мной, у одарённого получилось дотянуть корни до нужной высоты уже в тот момент, когда я больше чем наполовину пролетел то место, где стенка должна была быть.
Острые концы корней вонзились мне в бёдра, подкидывая мои ноги вверх, но это уже было не важно. Пронзить мою плоть вот так, налету, не удалось даже Лишуру, а ведь с тех пор я успел нажраться “сердец” и стать ещё крепче.
Да, раны в бёдрах будут не самыми приятными. Но по сравнению с моей рукой, успешно сомкнувшейся на горле одарённого, незамедлительно повторившего участь своего товарища, это были мелочи.
Как только боец Ресфали умер, его корни перестали расти. Меня провернуло ещё оборот чисто за счёт инерции, но затем я смог сгруппироваться и приземлился, пусть и довольно жёстко, на корни внизу.
Через секунду раздался вопль боли. Отвлекшегося на смерть напарников одарённого настигла и схватила своими гигантскими челюстями сколопендра. Отлично. Чуть прихрамывая, я спустился на землю.
Втроём против двух третьих эволюций одарённым должно было быть уже достаточно непросто. А значит я мог заняться главной головной болью — Лишуром, видевшим, как я жрал “сердца” поглотителей.