Здоровяк атаковал первым. Обычным деревенским замахом, вся опасность которого в его силе. Но скорость…
Лёха тупо шагнул в сторону и за счёт длины рук зарядил Гене в лицо. Слабо, но обидно.
Здоровяк психанул и пошёл махать руками по очереди, пока не попал Лёхе в корпус. Но тот даже не согнулся, только поморщился.
Какое-то время они ещё лупили друг друга с остервенением детей, но я оставался спокоен. Лёха вёл, хотя у него и была рассечена бровь, Гена шмыгал разбитым носом и сплевывал кровь из разбитых губ. Нестрашные, просто обидные раны.
Наконец, Лёха поставил точку, опрокинув противника. И удар, не сказать, что очень уж сильным вышел, скорее, Генка просто потерял равновесие и упал на спину, раскинув руки. Но это была чистая победа Лёхи.
— Раунд! — громко объявил я, заметив, что Генка готов подняться и ринуться снова в бой уже безо всяких тормозов.
Встав между соперниками, я дал им время немного успокоиться, после чего обратился к здоровяку:
— Проиграл, Гена?
Тот шмыгнул носом, сплюнул наземь и кивнул.
— Проиграл.
— У тебя есть к Генке претензии ещё? — спросил я у Лёхи.
— Нет, — ответил тот, аккуратно щупая бровь.
— А у тебя? — спросил его соперника.
— Нет, — сказал здоровяк, утирая разбитый нос.
— Тогда пожмите друг другу руки в знак примирения, — велел я.
Генка решительно протянул здоровенную ладонь, которую Лёха крепко пожал. Здоровяк-то, похоже, Катькиного парня зауважал, раз сам первый полез мириться.
Наблюдатели принялись обсуждать бой, и столько в их голосах было энтузиазма, будто здесь какие-то бои без правил на их глазах произошли. Тоже мне, римляне в Колизее.
Зато Катька сияла от гордости за своего парня. Я видел, что она готова броситься его обнимать и поздравлять. Но Лёха бы от этого расслабился, и тогда уже вряд ли бы выстоял второй поединок. Пришлось мелкую придержать, чуть надавив на плечо, чтобы не дёргалась раньше времени.
— Теперь ты! — сказал я, указав на Стаса.
— Сейчас Демид! — нервно заявил тот.
— А чего сразу я? — возмутился один из оставшейся парочки оболтусов. — Ты его хотел избить, ты и бей!
— Тогда Родион, — «переобулся» сын бандита.
— Я тоже не буду, — заявил Родион.
— Ссыкуны! — сказал Лёха, сжал кулаки и, растолкав дружков Стаса, двинул на своего обидчика.
Стас немного попятился, насупился, тоже сжал кулаки, выставил их перед собой и… побежал. Да так быстро, что уже через несколько секунд скрылся за углом школы.
Со всех сторон грянул смех. Смеялись все наблюдавшие за шоу одноклассники, Лёха, Катька, даже Генка. Да уж, репутация у Стаса теперь в этой школе подмочена. А уж если рассказ о доблести Стаса дойдёт до его отца, кому-то точно станет очень весело.
Но вопрос мы до конца ещё не решили.
Все смеялись, а вот Демиду и Родиону было не до смеха. Они стояли и испуганно смотрели то на меня, то на Лёху.
— У вас есть к Лёхе претензии? — спросил я их.
Они оба отрицательно завертели головами, забыв от страха, что могут говорить.
— А у тебя к ним? — поинтересовался я у Лёхи.
— Есть, — ответил тот.
Эх, а ведь тут он мог бы поступить благородно, и отпустить их. Впрочем, чего ждать, они все тут школьники, ни мозгов ещё, ни умения драться и вовремя тормозить. Одна подростковая дурь в голове.
— Ну что, пацаны, придётся драться, — произнёс я и, дождавшись, когда эти бедолаги полностью побледнеют от страха, добавил: — Или можете попросить у Лёхи прощения.
— Прости, Лёха, пожалуйста! — первым пришёл в себя Родион.
— Прости, Лёха, это нас Стас заставлял, — добавил Демид.
— Ладно, проехали, — махнул рукой Лёха.
Всё же не дурак парень — понял, что не сто́ит усугублять там, где нет для этого особых причин. Его недавние обидчики выдохнули и тут же быстро отошли.
— Вы двое свободны! — сказал я этим двоим, после чего обратился к сестре: — А ты объясни зрителям, что концерт окончен, пусть расходятся!
Катька пошла разгонять одноклассников, а два оболтуса убежали. Я же посмотрел на разбитый нос Генки и обратился к здоровяку:
— Иди сюда!
Тот приблизился ко мне с опаской во взгляде. Наверное, подумал, что я его сейчас на что-нибудь загружу или вообще деньги вытрясу. А что, время такое, да и сами бы пацаны наверняка попытались у проигравших отжать что-нибудь. В назидание, так сказать.
Но вместо этого я дождался, когда Катька прогонит одноклассников. После чего сказал:
— Не дёргайся и не бойся! Больно не будет.