— Ещё немного осталось, держу как неприкосновенный запас, — ответил я. — А ты, небось, за неделю свои двести тысяч потратил?
— Обижаешь, — Орешкин гордо выпятил грудь. — За три дня!
Мы вместе рассмеялись.
Действительно, я и не сомневался в способностях Гриши с лёгкостью тратить большие деньги. Он, сидя в казарме, умудрился и номер в «Интерконтинентале» организовать, и даже проституток туда вызвать. Страшно представить, что он мог сделать, имея доступ ко всем благам цивилизации.
— Как-нибудь я к тебе приеду в твой Екатеринбург, — заговорил Гриша после того, как отсмеялся, — и мы с тобой покутим как следует.
— Я буду только рад, — ответил я.
Орешкин кивнул мне и пошёл в сторону казармы, заложив руки за спину и насвистывая какой-то весёлый мотив. Вот уж кто не скрывал своего счастья в сложившейся ситуации!
Улыбнувшись другу вслед, я ещё постоял какое-то время, а затем направился в сторону учебного корпуса, где у нас проводила занятия Васильева.
Однако не всё оказалось сегодня так уж радужно: по дороге в корпус меня поджидал Лисицкий. Он стоял на том самом месте, где мы впервые встретились.
— Что, Воронов, ещё не понял, что тебя ждёт на гражданке? — криво усмехнулся боярич, глядя на меня исподлобья. — Я тебя найду и отомщу за всё!
— Лисицкий, — совершенно спокойно произнёс я, — ты у родителей не интересовался, ты им родной?
— Что⁈ — оторопел боярич. — Что ты несёшь?
— Да я, когда с батей твоим общался, отметил, что он мужик очень умный, а вот ты дебил. Первостатейный, — с лёгкостью пояснил свою мысль я. — Вот я и подумал, может, тебя усыновили?
И пока он задыхался от гнева, я прошёл мимо. Ничего он больше мне не сделает, ведь, как ни крути, а все предпосылки для подачи заявления у нас остались, свидетели ещё как минимум год будут преподавать в академии. И даже тот факт, что глава рода Лисицких выплатил нам с Гришей по двести тысяч рублей, особо ничего не поменял. Мы всё равно можем подать в суд.
Впрочем, забывать о том, что Лисицкий — дебил и способен на что угодно, тоже не стоило.
У самого входа в учебный корпус, я заметил Сергея Валерьяновича. Верещагин сидел на лавке и, дымя сигаретой, щурился на солнце. Меня удивил расслабленный вид капитана.
— Сергей Валерьянович, — обратился я к нему.
— Да, Воронов? — опустив голову и вытащив сигарету изо рта, Верещагин стряхнул пепел. — Чего хотел?
— Да просто ещё раз сказать спасибо, господин капитан, — ответил я с улыбкой.
К этому человеку я относился с неподдельным уважением. Что говорить, не каждый бы решился рискнуть и полезть против своего же коллеги, чтобы добиться справедливости.
— Вы мне с самого начала помогали, — продолжил я свою мысль. — И с Лисицким поддержали, и к поединку приготовиться помогли. А главное, вовремя обнаружили нашу с Орешкиным пропажу. Если бы не вы, Гриша сегодня на линейке не стоял бы. Он своей жизнью обязан вам.
— Васильевой он обязан и тебе, — легко отмахнулся капитан. — Я так, просто курьером поработал.
— Нет. Если бы вы тогда не приехали… — покачал головой я. — Да вы же сами всё помните — время уже на минуты шло.
Верещагин лишь улыбнулся и спросил:
— Сильно расстроился, что академию закрывают?
— Думаю, не так сильно, как вы, — пожал я плечами.
— Да я вообще не расстроился, — вдруг заявил Верещагин, сминая сигарету в пальцах и метким броском отправляя её в урну. — Сейчас пойду заявление на увольнение писать.
— Но вы же ещё год можете работать? — не стал скрывать я своего удивления.
— Я вас хотел немного ещё поднатаскать, нормальные ребята в этом году собрались — даже среди аристократов избалованных папенькиных сыночков почти нет, — произнёс бывший куратор. — Но раз уж вас по домам отравляют, то и я здесь задерживаться не собираюсь. Старшие курсы и без меня выпустят.
Что ж, надо признать, такого я не ожидал. Мне казалось, что Верещагину искренне нравится его работа. Несмотря на довольно горячий приём в день, когда нас привезли, Сергей Валерьянович никогда не позволял себе перегнуть палку. Да, порой он действовал жёстко, подгоняя нас натуральной палкой, а то и электрическим разрядом, но старался-то он на совесть. И то количество людей, что дошло до линейки первого сентября, было таковым только по той причине, что капитан со своей задачей справлялся.
Заметив моё удивление, Сергей Валерьянович объяснил:
— Да я бы уже давно уволился, да не мог — четыре года назад два идиота из моих подопечных во время баловства с магией в казарме устроили пожар. Сожгли и казарму, и прилегающее здание вещевого склада, — поведал капитан, доставая новую сигарету из пачки. — Так как я нёс за этих недоумков ответственность, весь ущерб на меня и повесили. Директор пытался всё обернуть, как несчастный случай, чтобы ущерб списать, но приехала комиссия с заданием найти крайнего. Вот и нашли.