У подъезда я вновь заметил Петровну. Старушка сидела на лавочке под фонарём, поглаживая своего толстого кота. Вид у Спиридона был довольный — его не гоняли по траве, а позволяли лежать на старческих коленях и спать.
— Петровна? — удивился я, взглянув на часы. — А вы чего так поздно на улице сидите? Двенадцатый час уже. Опять соседи шумят?
— Нет, что ты! — отмахнулась старушка. — Просто воздухом дышу перед сном. А спортсмен больше не беспокоит. На днях обещанный корм принёс. Даже два мешка! Спасибо тебе, Игорёк! Такие времена настали, одни гады вокруг. А ты хороший.
Последнее она добавила, выделив слова интонацией. Кажется, её что-то очень сильно беспокоило.
— Ну не все же гады, — пожав плечами, ответил я.
— Всё, — вздохнула Петровна печально. — Опасно жить стало. Вот, даже Настю похитили!
— А почему вы уверены, что её именно похитили? — уточнил я, присаживаясь на лавке рядом.
Спиридон приоткрыл один глаз, убедился, что его никто не сгоняет с места, и снова задремал.
— А видела, потому что, — ещё мрачнее вздохнула Петровна.
Вот это поворот.
— Я же в тот вечер со Спиридоном погулять вышла, — произнесла старушка, снова принявшись наглаживать своего толстого кота. — Ему полезно гулять перед сном, да и мне уже столько сна не требуется, как в молодости. Вот мы и гуляли по двору. А тут Настя пришла с работы.
Замолчав, Петровна несколько секунд поджимала губы. Было заметно, что ей сложно рассказывать. И, зная соседку, я понимал, что трудно ей не потому, что она увидела похищение, а потому, что не смогла в тот момент ничем помочь Насте.
— И не успела она до подъезда дойти, как подъехал автомобиль длинный с гербом, — проговорила Петровна. — Герб ещё такой запоминающийся. Оттуда вышло несколько мордоворотов, и схватили они Настеньку, и в машину запихнули. Та пыталась отбиваться, да только куда там! Такие здоровенные мужики там были, даже наш Влад по сравнению с ними Дюймовочка. Сунули они Настю на заднее сидение, да и уехали. А я так и замерла с котом на руках…
Петровна вновь замолчала, в глазах старушки появились слезы.
— Даже Настиным родителям это всё рассказать смелости у меня не хватило, не то что полиции. Да и толку с той полиции? — судорожно всхлипнув, задала она риторический вопрос. — Это же аристократы, стоит им только узнать про свидетельницу, они же меня просто убьют.
И соседка горько зарыдала, уже не сдерживаясь.
— Вы чего, Петровна? — вздохнул я, приобнимая старушку за плечи.
— Да что за жизнь-то такая пошла? — подвывая, всхлипнула Петровна. — Настенька такая хорошая девочка, как же жалко её, а я ей помочь боюсь. Такой грех на душу беру, а страшно. Времена нынче такие — никто никому не поможет!
Я погладил её по плечам, а Петровна неожиданно заявила:
— Но я ведь тебе не просто так это рассказала.
— А зачем? — уточнил я.
— Напиши анонимочку, Игорёк! — предложила Петровна, вцепившись в мою руку. — Отнеси в полицию. Глядишь, и поможет это Настеньке. А я старая, меня поймают.
— Хорошо, напишу, — пообещал я, — но вы больше никому!
— Конечно, никому! Жить-то мне хочется, — закивала старушка. — Какой же ты всё-таки хороший. Может, мы и вправду так поможем Настеньке.
Помочь обязательно нужно, тут я с Петровной был полностью согласен. Но явно не анонимкой.
— Как герб-то выглядел, Петровна? — спросил я, возвращаясь к теме.
— А я его даже нарисовала, чтобы не забыть, — заявила соседка и полезла в карман своей куртки. — И как раз случайно с собой захватила.
Ага, случайно захватила и случайно Спиридона выгуливала до самой ночи — пока я мимо не прошёл. Конспиратор из Петровны так себе, но если она нарисовала герб, это очень хорошо.
Соседка тем временем достала свёрнутый вчетверо листок бумаги, развернула его и, убедившись, что это то, что нужно, вручила мне.
— Вот он, Игорёк!
Быстро взглянув на рисунок, я совершенно не удивился, когда увидел тот же родовой герб, что был у машины, на которой Настя приехала к дому в тот вечер, когда мы с ней разговаривали. Художница из Петровны вышла не сильно лучше, чем конспиратор, но не узнать такие элементы герба, как подкова и перекрещивающиеся меч со стрелой, было невозможно.
Я не знал, кому принадлежит этот герб, но узнать это не составит большого труда. А вот что делать потом? Обращаться в полицию? Тут я полностью разделял мнение Петровны: это дело не то чтобы безнадёжное, но близко к тому. Как теперь работает в Екатеринбурге полиция, я видел.
Пообещав соседке завтра же отнести анонимочку куда следует, я отправился домой.