— Что случилось? — спросил я, подойдя к сестре и прижимая её к себе за плечи. — Кто тебя обидел? Стас решил отомстить?
— Никто, — ответила Катька, размазывая слёзы по щеке.
— А чего ревёшь тогда? — спросил я, успокаиваясь.
— Света уходит из гимназии, — махнув на стоящую рядом девчонку рукой, пояснила сестра.
Только сейчас я разглядел в зарёванной пигалице лучшую подружку мелкой. Катька с ней подружилась прямо на линейке первого сентября в первом классе, и с тех пор не расставалась.
— Ухожу, — подтвердила Света и заморгала красными зарёванными глазами.
Меня отпустило — на фоне прочих событий переход подруги, пусть даже и самой близкой, не самое страшное.
— Ну а ревёте чего? — спросил я. — Продолжите вне школы общаться. Или ты переезжаешь куда-то?
— Никуда не переезжаю, — ответила Света, достав платок и начав вытирать им лицо.
— У её папы больше нет денег оплачивать гимназию, — пояснила Катя. — Его из армии уволили, а другую работу он не нашёл.
— Нашёл, — заступилась за отца Света. — Но там платят мало.
Что ж, таких трагедий много теперь будет — девяностые ещё только начали показывать свой звериный оскал. Жаль девчонку, но её отец хоть какую-то работу нашёл. А многим вообще есть нечего.
К нам подошёл высокий мужчина с сединой на висках. Выглядел он при этом лет на сорок от силы, и я с первого взгляда понял, что передо мной человек военный. Было в нём что-то такое, напоминающее Сергея Валерьяновича.
Вот только если Верещагин был скорее подсушенным и жилистым, этот мужчина мог бы поспорить габаритами с Владом.
— Здравствуйте, — поздоровался он, сопровождая слова кивком.
— Добрый день, — ответил я.
— Света, нам пора идти, — обратился мужчина к дочери. — Нам ещё к бабушке надо заехать.
— Ну минутку, пап! — взмолилась девчонка.
— Дайте им ещё минут пять, если не сильно спешите, — поддержал я школьниц. — Пусть нормально попрощаются.
— А с чего они вдруг так эмоционально прощаются? — удивился мужик. — Завтра же увидятся.
— Но разве ваша дочь не покидает гимназию? — удивившись, спросил я.
— Покидает, — ответил отец Светы. — Но до конца месяца она ещё будет здесь доучиваться.
Я вопросительно посмотрел на Катьку.
Многое мог бы я сказать мелкой, но просто вдохнул и медленно выдохнул. Ох уж эти бабские страсти!
— Знаю, что до конца месяца, — сказала та. — Но узнала-то я об этом сейчас!
Отец Светы махнул рукой, не желая вникать в подробности, и сказал:
— Пять минут.
Он вышел за территорию учебного заведения и, вытащив сигарету из пачки, подкурил её без зажигалок и спичек. Я в это время наблюдал за ним и думал. От отца Светы веяло силой ничуть не хуже, чем от Петра Петровича.
— Так, мелкая, держи ключи, — достав из кармана свою связку, я вручил её сестре. — А то мать переживает, что сегодня взяла твои на работу. И не задерживайся. Обед разогреешь, поешь обязательно. И сиди дома, меня жди, я-то теперь без ключей остался.
— Хорошо, Игорь, спасибо, — ответила Катька.
Я махнул ей рукой и направился к курящему отставнику.
— Прошу прощения, — начал я разговор. — Сестра сказала, что вы военный.
— Был таковым до недавнего времени, — поправил меня тот и протянул руку. — Жуков Артём Иванович, капитан в отставке. Спецназ, Афганский корпус армии Российской Империи.
Что ж, теперь понятно, как он потерял работу. После вывода корпуса из Афганистана его просто распустили, отправив людей по домам.
— Воронов Игорь Васильевич, — представился и я, отвечая на крепкое рукопожатие. — Бывший курсант военной академии имени Николая Николаевича Раевского.
Капитан приподнял бровь, и я пояснил:
— Академию закрыли, первый курс отправили по домам. Так что я успел только подготовительные курсы пройти, а первого сентября нас уже всех разогнали.
Артём Иванович усмехнулся.
— Так мы, выходит, оба отставные, — улыбка на его лице была горькой. — И что, чем теперь думаешь заниматься, Игорь?
— Пока не знаю, — пожал я плечами.
— А я вот со всей своей выслугой только в бандиты и могу, — произнёс Артём Иванович. — Хотел работу найти, так кроме них оказался никому на гражданке не нужен. Так что, может быть, и хорошо, что ты не доучился, Игорь. Кто знает, повезло бы тебе потом со службой или тебя бы точно так же выкинули, как и нас.
Я промолчал, а Артём Иванович сделал затяжку и выпустил дым в сторону.
— А я за эту страну кровь проливал, — произнёс Жуков. — И на мразей всяких работать не стану. Их удавить охота, а не работать на всех этих…