— Мы сохраним эту тайну, — ответил я за нас обоих.
Филипп Кузьмич кивнул.
— В таком случае я ещё раз приношу извинения от всего рода Ждановых за то, что произошло, Анастасия Александровна, — произнёс он, показывая, что разговор подошёл к концу. — Уверяю вас, все виновные в этом позорном деле, будут жёстко наказаны. Даю вам слово. И, парень, не знаю, как тебя по имени-отчеству…
— Игорь, — ответил я, чуть наклонив голову.
— Игорь, спасибо тебе за то, что вернул мне сына. Я вижу, что тебе ничего не стоило его убить, поджечь особняк и скрыться, — серьёзно произнёс боярин. — А потому я чувствую себя должным. Если тебе потребуется что-то от рода Ждановых, ты это получишь. Даю слово.
Я кивнул, показывая, что услышал.
— И ещё! — сказал боярин. — Полина Романовна не должна об этом узнать. Ты знаешь, Анастасия Александровна, как она к тебе относится. Она просто не переживёт, если узнает, как Борис с тобой поступил. Нам повезло, что она сейчас в отъезде. Ни мы с Борисом, ни уж тем более охрана, ей ничего не расскажем.
Боярин сделал паузу и посмотрел на нас.
— Мы тоже, — заверил я, а Настя кивнула, подтверждая мои слова.
— Тогда не буду вас задерживать, — сказал старший Жданов. — Мой водитель доставит вас до дома. А деньги мы переведём на тот же счёт, куда платили за лечение Полины Романовны.
Настя ещё раз кивнула, подтверждая, что платить надо именно туда, и что-то хотела сказать, но в последний момент сдержалась. Судя по выражению её лица, хотела сказать спасибо. Но передумала. Молодец. За такое не благодарят. Это не милость и не одолжение. Это принадлежащая ей по праву компенсация. Правда, расщедрился Жданов конкретно, сумма там должна быть не маленькая — видимо, действительно очень хорошо он к Насте относится.
Я взял соседку за руку и повёл её на улицу. Укрепление тела на мне было навешено максимальное, и Настю я вёл так, чтобы закрывать её спиной от боярской семьи. Не хватало ещё, чтобы нам в спины чем-то запустили. Шансов, конечно, не много, но готовым надо быть всегда и ко всему.
На выходе нас уже ждал мужчина в костюме, стоящий рядом с тем самым автомобилем, который возил целительницу ранее.
— Здравствуйте, Анастасия Александровна, — произнёс водитель вежливым тоном и тут же поклонился. — Филипп Кузьмич приказал отвезти вас домой.
— Здравствуйте, Сергей, — ответила Настя. — Будьте так добры.
Водитель распахнул заднюю дверь, и я помог девушке сесть, после чего прошёл к другой двери. Обведя взглядом напряжённую охрану, сторожащую периметр и готовую открыть по нам огонь, я забрался внутрь салона. Водитель уже занял своё место и, пристегнувшись, завёл двигатель.
Машина тронулся с места, мы выехали за ворота особняка, и Настя, выдохнув, прижалась ко мне, кладя голову на плечо. Я посмотрел на её лицо и улыбнулся. Соседка просто уснула, полностью вымотавшись от пережитого.
Когда нам оставалось доехать до дома всего квартал, я растолкал Настю и обратился к водителю:
— Остановите здесь!
Тот сразу же выполнил мою просьбу, мы с Настей выбрались из машины и направились в сторону дома. Соседка шагала рядом и некоторое время молчала. Но уже через минуту задала напрашивающийся вопрос:
— А что мне теперь маме говорить? Я же не могу ей правду сказать.
— Скажи, что тебя похитили неизвестные и держали в хижине в лесу с другими девушками, чтобы перепродать в Турцию или Персию наложницей, — уверенным тоном объявил я. — Такое активно практикуется.
— А как я спаслась? — тут же уточнила девушка.
— Мне рассказали волонтёры, что такое место накрыла полиция, — продолжил свою легенду я, — я туда приехал и забрал тебя. Без лишнего шума. Просто забрал и привёз.
— Думаешь, мама поверит? — с сомнением уточнила Настя.
— Она сейчас во что угодно поверит, так как ты этому доказательство, — пожал я плечами.
— А если полиция спросит?
— Полиция? — я не удержался от смеха. — Да они уже забыли про тебя!
— А как я объясню маме, что мне на счёт такие деньги поступят?
— У мамы есть доступ к твоему счёту?
— Нет.
— Значит, пока ничего ей не говори, — посоветовал я. — Это не горит. Отойдёшь от стресса, что-нибудь придумаешь.
— Да что я придумаю? — искренне удивилась Настя. — Там, наверное, деньжищи будут такие, каких я не видела никогда. Ты же сам слышал.
— Хорошо, я помогу придумать, по точно не сегодня. А правду матери говорить нельзя ни в коем случае. Ты же это понимаешь? Мы дали слово, и если мы его нарушим… — я выдержал многозначительную паузу и добавил: — Думаю, не надо объяснять, что с нами сделают.