Виктор одну за другой положил таблетки Сергею в рот и поднес к губам бутылку. Хрипя и захлебываясь, тот проглотил обезболивающее и бессильно уронил голову Виктору на руки.
– Как ты думаешь, он… Он выживет? – спросила Катя, не сводя глаз с бледного лица Сергея.
– Не знаю. Ему нужно в больницу.
– Так чего же мы ждем?
– В самом деле? – подал голос старик. – Надо ехать!
– Надо, – сказал Виктор.
Да, конечно, срочно в больницу… Там добрые умелые врачи в голубых халатах, аппараты искусственного дыхания, хирургические нити и прочие блага современной медицины. Только вот загвоздка – даже если он сейчас вдавит педаль газа в пол, и будет гнать, как сумасшедший всю дорогу, в городе они окажутся часа через полтора. С таким кровотечением Сергей вряд ли столько протянет. А если уж быть совсем честным, то по размытой в кашу дороге трястись два часа только до шоссе. И то, если чертовски повезет, и они не застрянут. Или не повстречают на пути психа в дождевике… Два часа по ухабам, со скоростью беременной улитки. Они привезут в больницу труп.
«Но в любом случае надо отсюда уезжать, разве не так? – подумал Виктор. – Да, нужно уезжать и увозить Катю. Андрей погиб, Вика тоже, в этом нет сомнений. Следующий Серега. За одну ночь… Пусть хоть Катя спасется…»
– Витя, так мы едем?
Виктор кивнул. Он принял решение. Все будут довольны. Только бы не застрять по дороге. Если этого не случится, то все будут просто очуметь как счастливы. Он довезет Катю с Сергеем до шоссе и выйдет из машины. Катя справится. Вдвоем со старым сморчком они доставят Сергея в больницу. Живого или мертвого – это уж как повезет. Да, это просто отличное решение. Они уедут, а он вернется сюда. Придется основательно прогуляться, но это только пойдет ему на пользу. В последнее время было слишком много сидячей работы.
– Да, Катенька, едем… Тебе придется сесть назад, поддерживать Сереге голову. Тряска будет нехилая… Сережа, Сережа, ты меня слышишь? Продержись еще немного, мы едем в больницу.
Сергей облизал сухие губы и едва покачал головой:
– …на нет… – из горла вырывался свистящий шепот, и слов было не разобрать.
– Не валяй дурака, тебе срочно нужно в больницу… Катя, придержи его.
Сергей что-то прошептал, но Виктор уже вылез из машины и ничего не слышал. К нему тут же метнулся старик, простоявший все это время, положив обе руки на крышку капота, будто собирался остановить машину, если попытаются уехать без него.
– Вы возьмете меня? – захныкал он, хватая Виктора за рукав. – Не бросайте меня, пожалуйста. Я не переживу, если вы меня здесь оставите…
Виктор вырвал руку из цепких пальцев учителя.
– Вот кто не переживет эту ночь, так это мой друг, – резко сказал он. – Благодаря тебе… Черт с тобой, садись вперед. Но упаси тебя господь вякнуть хоть слово, пока мы едем.
Старик буквально влетел на переднее сиденье. Виктор сел за руль, пристроив двустволку между ног. Ружье немного мешало, но доверять его старику было бы глупо. Повернув ключ, Виктор с облегчением услышал ровное урчание двигателя. За последние несколько часов это был самый замечательный звук, который доносился до его слуха.
– Ну что, – сказал он. – Все готовы? Тогда поехали.
«Девятка» послушно покатилась вперед. И этой послушности хватило метров на пятьдесят. Потом мотор вдруг несколько раз чихнул, машина сделала пару судорожных рывков и встала. В салоне стало очень тихо. Смертельно тихо.
– Что же это с тобой, родная? – пробормотал Виктор, без всякого толку вертя ключ в замке зажигания. – Ничего не понимаю…
Но все было более чем понятно. Он убедился в этом, когда взгляд упал на датчик топлива.
– Витя, что случилось? Мы сломались?
– Бензин кончился… Ничего не понимаю, было ведь полбака, – растерянно сказал Виктор.
И тут его осенило.
«…на нет», – бензина нет, вот что пытался сказать Сергей. Бензина, черт его дери, нет! Само собой, чем-то ведь нужно было облить стены домов.
– А в канистре? В канистре есть?
– Я, конечно, посмотрю, но думаю, что там тоже пусто. Весь бензин, похоже, ушел на растопку.
Катя на секунду замолчала, а потом неожиданно расхохоталась.
– Господи, ну конечно! Чтобы нас так запросто отпустили отсюда! Как бы не так! Какая же я дура! Поверила, что все кончилось. Господи, ну умора-Бензин пошел на растопку! Бензин на растопку!
Постепенно хохот перешел в рыдания.
Виктор толкнул дверцу машины и вышел. Нужно проверить канистру в багажнике. По дороге он заглянул под днище – так и есть, бензопровод оказался перебит, и весь бензин просто вытек на землю.
Канистры в багажнике не было. Виктор не сомневался ни секунды, что она, пустая, валяется где-нибудь в кустах, рядом с одним из пылающих домов. Он открыл Катину дверь и сказал:
– Мы никуда не едем, Катя. Пересядь пока на водительское место. Мне нужно поговорить с Серегой. Ты бутылку виски достала? Где она?
– Как это не едем?! – взвизгнул старик. – Мы не можем…
– Я вас предупредил насчет болтовни, – отрезал Виктор. – Еще одно слово, и отправитесь гулять в лес.
Старик осекся. Он с ненавистью посмотрел на Виктора, потом, видя, что это не действует, отвернулся к окну и нахохлился. Виктора это больше чем устраивало. То, что предстояло ему сейчас сделать, требовало сосредоточенности, а соответственно – тишины и относительного покоя.
Виктор сел рядом с Сергеем, осторожно положил его голову себе на колени и открыл бутылку «Джонни Уокера». Виски обжигающей струйкой пробежало по пищеводу и плюхнулось в желудок.
– Ты успокоилась, Катюша? – спросил Виктор. – Хочешь глотнуть?
– Да, хочу, – ответила девушка. – Напиться сейчас не помешает… Только вряд ли получится.
– Дай потом учителю бутылку. Слышите, Макаренко? Выпейте, станет полегче. Но сделайте одолжение, хлебайте молча.
Виктор посмотрел на Сергея. Волосы налипли на мокрый от пота лоб, полуприкрытые веки мелко подрагивали, дыхание было частым и прерывистым. Без всякого медицинского образования было ясно, что дела идут не очень хорошо. Кровь продолжала сочиться сквозь бинт. Виктор понял, что для Сергея, похоже, так все и закончится – посреди горящей деревни, на заднем сиденье старенькой «девятки». Вовсе не тот конец, которого можно желать.
Но острая жалость, которую он почувствовал в этот момент к другу, не должна была помешать ему сделать то, что нужно.
– Сергей, – тихо позвал он. – Сережа… Ты слышишь меня?
Сергей слабо пошевелился и открыл помутневшие от боли и действия таблеток глаза.
– Сережа, это ты поджег деревню?
– Не… знаю… Не помню… – прошелестел Сергей. – Ни… Ничего не помню… Больно.
– Дайте сюда виски, – Виктор протянул руку к учителю.
Тот безропотно отдал бутылку и снова уставился в окно.
Виктор поднес горлышко к губам Сергея.
– Выпей, Серега. Сделай глоточек…
– А ему не вредно? – обернулась Катя.
– Уже нет.
Она все поняла. Отвернулась, не проронив ни слова, только чуть дрогнули губы.
Спиртное сотворило маленькое чудо. Взгляд у Сергея стал более осмысленным, дыхание выровнялось, даже смертельная бледность, покрывавшая лицо, сдала ненадолго позиции, уступив место робкому румянцу.
– Ну, полегче? – Виктор вытер ладонью мокрый лоб друга.
– Да… Немного. Спасибо. Что со мной? Я умираю? Рана серьезная?
– Все с тобой будет в порядке. Рана пустячная, просто болезненная… Сереж, деревню ты поджег?
– Я не знаю, честно… Ничего не помню, Витек… Я ждал вас дома. Мы поссорились с Викой. Я уехал… Вы опаздывали, и я волновался… Поехал посмотреть, не случилось ли чего. По дороге выпил. Все, больше ничего не помню. Правда. Темнота.
Было видно, что каждое слово дается ему с трудом, и Виктор почувствовал себя палачом. Но тот парень, который недавно проснулся в нем, отлично знал, что сентиментальность – верный путь в могилу.
– Постарайся вспомнить, Сережа. Это очень важно, понимаешь. Откуда ты знал, что в машине нет бензина? Бензопровод… Это ты? Ну, напрягись, прошу тебя.