О чем он думал? А думал ли он? Единственное, в чем он уверен, так это в том, что разум укротил беспорядочные линии, позаботился о них. И сейчас рисунок подает знак. Не причиняет боли.
— Пс-с… Дэнни.
Он чувствует, что кто-то дотронулся до его плеча, и тут же оборачивается. Ребята уже надели ранцы, выходят. Звонок прозвенел. Он его не слышал.
— Держи, — говорит Алиса, подходя к нему с портфелем. — Дома перепишешь диктант…
Дэнни осторожно берет у нее тетрадь. Ничего не говорит. Его губы не привыкли к слову «спасибо».
— Кто это? — спрашивает Алиса, с любопытством разглядывая странный рисунок.
Дэнни тут же закрывает его пеналом:
— Никто.
Алиса пожимает плечами и выходит, Лукреция встречает ее у двери, фыркнув.
Дэнни остается один, пристально смотрит на рисунок.
Кто он?.. Властвует миром этот злодей… Он поедает глаза людей… Он живет в снах, предпочитает мрак, он — Человек… Человек-Призрак…
Этой ночью Дэнни бредил, лоб горел. Человек-Призрак не переставал ехидно ухмыляться. Но главное, Человек-Призрак подмигивал. Дэнни видел его, даже забравшись под одеяло с головой.
Тук. Тук. Тук. Стук его трости по ледяным облакам.
Тук. Тук. Тук. Нетерпеливый стук.
Потому что Человек-Призрак чего-то ждал.
Золотой утренний луч света жалостливо коснулся Дэнни, вернув его в реальность.
В доме тишина.
Дэнни поплелся на кухню. И, проходя по коридору, прозорливо опустил глаза, даже не взглянул на картину. Прошел мимо нее, как поезд мимо станции.
Его рука уже шарила в холодильнике. Сквозь ставни пробивался луч света.
Он решил посмотреть на часы. Подумал об этом.
В холодильнике несметное количество чешского пива «Budweiser» и пачка просроченного молока — просроченного с формальной точки зрения.
Дэнни научился тому, что срок годности продуктов не может истечь. Если понюхаешь что-нибудь съестное и желудок не скрутит до смерти — значит ничего страшного, продукт еще не испортился.
Поэтому молоко и хлопья: у них, вот уж правда, никогда не истекает срок годности.
Снова решил посмотреть на часы.
Время было. Он громко хлопнул дверцей холодильника.
В квартире стояла тишина.
Смахнул рукой остатки вчерашней еды и сел за стол. Жадно поел. Шумно.
Все еще тишина.
К черту! Дэнни посмотрел на верх холодильника. Встроенные часы поневоле показывали то, что было: двенадцать.
Дэнни смирился. Встал и принялся ходить по коридору, но в этот раз тихо, очень тихо, потому что у привидений очень чуткий сон, даже днем.
Дверь спальни матери была приоткрыта.
Внутри стоял запах ржаного виски, который ни с чем не спутаешь.
Папа вернулся.
Дэнни ладошкой толкнул дверь.
И обнаружил, что у Белого Кролика, похищающего его мать, были острые клыки.
Отец валялся в бессознательном состоянии. Бутылка ржаного виски держалась в его руке, не подчиняясь ни одному из законов физики, висела в нескольких сантиметрах от загаженного пола, как будто вся жизненная энергия этого типа сконцентрировалась именно там, в подушечках пальцев.
Но он не спал.
Мать да, та спала.
— Дэ-э-энни…
Дэнни не вошел. Стоял истуканом на пороге. Когда в воздухе висит запах ржаного виски, всегда лучше оставаться на пороге, потому что отец поступал как настоящий крокодил. Вел себя спокойно, почти до конца погрузившись в мутные воды, затем резко становился жестоким и с бешеной скоростью набрасывался на жертву.
— Твоя мать, шлюха, не будет трепать нам больше нервы своими проклятущими таблетками… она их ведро проглотила, сука…
Дэнни почувствовал, как в горле застряло что-то гигантское. Оно не проходило ни вниз, ни вверх.
Мать заснула. И больше никогда не проснется.
— Дэнни-и-и-и-и!
Бряц!
Бутылка ржаного виски вдребезги разбилась о стену. Дэнни видел, как она летела, и спрятался за стеной.
Всегда на пороге. Всегда стоять на пороге.
— Я с тобой говорю, парень… Что мы теперь будем делать с тобой вдвоем, а?! У меня есть парочка идей.
Всегда молчать. Всегда молчать, как рыба.
Отец будет говорить дальше. А Дэнни надо только кивать. Просто, надежно, проверено.
Отец говорит: ему надо подождать, пока с него «сойдет сон» (так он называет свое состояние). Потому что от бутылки ржаного виски можно и вправду заснуть.
Он подождет, пока с него не сойдет сон, и потом понесет то, что осталось от матери, в больницу. А потом вернется, и все будет как раньше, даже лучше — полная свобода.
— Потому что мужчины лучше понимают друг друга, сынок…