Покидая горящую площадь, Анракир лениво перебирал рукой горстку камней, которые подобрал на заснеженных равнинах Карр-энн-Дерака.
Карр-энн-Дерак — последнее поле битвы, где он побывал. Планета, название которой за шестьдесят миллионов циклов, что некроны дремали, на языке эльдар упростилось до Карнака. Место, где произошёл недавний конфликт с древним врагом, очередная битва Войны в небесах, продолжающейся до сих пор. Последний мир-гробница, который он осенил своим присутствием.
Анракир не знал предназначения покрытых рунами камней, но их вездесущность и то, как эльдар кричали, когда увидели, что он взял их себе, говорили о большой значимости. Порой, как, например, сейчас, владыке казалось, будто он видит слабые проблески внутри и слышит едва уловимые горестные стенания, доносящиеся оттуда.
Тогда Анракир дал выход своему раздражению, сорвавшись на мировом духе эльдар — недоразвитом наборе обслуживающих программ и хранилищ личностей, которые весьма отдалённо напоминали мощные системы, запрятанные в мирах-гробницах некронов. Такие жалкие попытки воспроизвести подобную технологию выглядели оскорблением, ещё одним напоминанием о неудачах низших рас. Повреждённую конструкцию забрал себе Тразин Неисчислимый по условиям соглашения, которое обеспечило победу над эльдар.
Теперь Анракир прибыл на Келрантир, чтобы пробудить легендарные легионы мира-гробницы и принять их в свою растущую империю. В груди теплилась надежда, которой хватало, чтобы переселить отвращение к жалким червякам, какими ему представлялись местные аристократы. Келрантирцев, в равной степени славящихся как своей надменностью, так и колоссальной численностью, можно было назвать необходимым злом. Анракир находил странным, что им только предстояло проснуться, выползти из своих нор.
Странственник кинул под ноги один из тускло сияющих камней и стукнул по нему кончиком боевой косы. Он ожидал что-то увидеть или испытать и для этого проанализировал собственную реакцию, изучил показания тактильных датчиков при раскалывании камня и исследовал произошедшие в структуре изменения, когда он разбился на осколки. Однако металлическая оболочка не передала никаких чувств. Внутри ничего не зашевелилось — там царила абсолютная пустота. Спокойствие, уверенность, упорядоченность. Осталось лишь праздное любопытство, неудовлетворённое этим небольшим экспериментом. Владыка отпустил остальные камни, нанизанные на цепочку из призрачной кости, которая висела на шее. Ему не удавалось понять, почему эльдар так дорожили ими, но с другой стороны от него вообще часто ускользали мотивы, движущие живыми.
Зажав поднятые осколки камня в сверкающей пятерне, запятнанной кровью людей-животных, Анракир постарался не обращать внимания на предательское шипение органической жидкости, которая стекала по позвоночнику. Он сложил вместе пальцы на другой руке и позволил пришедшей вместе с этим жестом волне спокойствия прокатиться по телу. Позволил дугам молний целиком окутать себя и смыть все пятна жизни; там, где заряды стирали грязь, поднимался дымок.
Под ногами трещал гравий. Вокруг мельтешили воины. От антигравитационных моторов поднимался гул, заставляющий череп Анракира вибрировать. У ног звенела металлическая юбка. Какое-то лишнее движение привлекло внимание Странственника и вызвало его гнев. Группа воинов, побросав своё оружие, пировала поверженными противниками, вырывая куски мяса и пихая в пустые полости рта. С рассерженным видом владыка смотрел, как органическая материя падает сквозь их грудины в пыль под ногами, и кровь блестит при полуденном солнце.
— Болезнь. Проклятые, — сказал Анракир. Внутри вспыхнуло омерзение. Не поворачиваясь, он сделал жест парящему Уничтожителю, что следовал за ним. Затронутые Свежевателем были сущей проблемой на Келрантире. Обычно они следовали за войсками Анракира небольшой гурьбой, напуганные излучаемой угрозой и величием владыки. Обитающие в собственной кошмарной реальности в регионе с подходящим названием — Вурдалачьи звёзды, где, если верить слухам, ими правил некий Валгуль, Освежёванные редко беспокоили Анракира. По крайней мере до пришествия на Келрантир. Что-то в этом мире-гробнице заражало его воинов, провоцировало проклятие Свежевателя переписывать их и без того повреждённые души и психику.
— Позаботься о них, — распорядился Анракир. — Усмири затронутых Свежевателем. Очисти внявших предсмертным словам Лланду'гора.
Произносить истинные имена К'тан больше не казалось странным. Анракир и весь его род избавились от этого запрета, когда разбили звёздных богов на осколки и обратили их в слуг. Так они демонстрировали свою власть над созданиями, которым когда-то присягнули на верность: Мепхет'ран, Лланду'гор, Сян'ла и другие, затерявшиеся в полузабытой мифологии некронов.
Уничтожитель загоготал. В смехе ощущалось его собственное безумие — нигилизм, крепко укоренившийся в нём и других таких же. Вдоль позвоночного столба некрона побежал свет, когда он начал собирать энергию, вытягивая её из самой атмосферы на микроскопическом уровне. Тяжёлые стволы гаусс-пушки, служившей Арменхорлалу рукой, стали ярко-зелёными, и из дула вырвалась губительная энергия, по цепи прошедшая по отряду воинов, невольно ставших свежевателями, и испарила их. Тени некронов на миг растянулись, отчётливо став видны при ослепительном зелёном свете. Распространяющийся вирус мстительного Лланду'гора проявлялся всё чаще среди тех, кто шёл под знаменем Странственника, и всех, кто ещё поддастся ему, ожидала та же участь.
Арменхорлал стал издавать непонятные звуки, похожие на детское гуление, — пережиток его былого существования в смертной оболочке. Анракир знал, что разум Уничтожителя повредился из-за какой-то накладки во время преобразования, но ему было все равно. Пока что Уничтожитель приносил пользу. Арменхорлал стал кружить над головой Анракира, разгоняясь все быстрее и быстрее.
— Хватит. Прекращай, — произнёс Анракир, подняв руку. Голос Странственника протрещал в измятой голове Арменхорлала, дойдя до повреждённого в сражениях рассудка, и Уничтожитель остановился. — Так много. Так много свор Проклятых. Откуда они берутся? Что притягивает их сюда? Эти мясные создания едва ли годятся в пищу. Тем более для таких как мы, сбросивших оковы смертности.
Анракир пнул слабо подёргивающееся тело у себя под ногами, едва ли обратив внимание на пронёсшийся при этом животный крик боли. На долю секунды ему показалось, будто он уловил проблеск интеллекта в глазах существа перед ним, некий намёк на наличие разума.
Кругом простирались примитивные сооружения людей, представляющие собой не более чем укрытия от стихии и украшенные изображениями птичьих крыльев из серых и чёрных плиток. По стенам решительно и агрессивно колотили рядовые воины, тогда как некроны посообразительнее ощущали внутри присутствие людей и приказывали тем, что потупее, разобраться с ними.
От того, насколько органические создания испортили Келрантир, внутри Анракира поднимался гнев. Сокровище одной из древних династий его народа заселили дикари, отвоевала сама жизнь, следы которой некроны в прошлом великодушно вычистили. Жизнь всегда сопротивлялась порядку. В этом заключалась её суть. И однажды Анракир пожелал увидеть, как органики подчинятся и с честью примут дар, что он приносит.
Над головой пролетели три Уничтожителя вместе с силами авиации. Вдалеке территорию патрулировал монолит, чьи чёрные обсидиановые бока блестели на солнце, словно мокрые. По руинам маршировали фаланги рядовых воинов, чьи энграммы личности изъели эпохи, прошедшие со дня превращения. Ни Анракир, ни Арменхорлал не испытывали к ним жалости.
Три триархических преторианца неотступно следовали за Анракиром и Уничтожителем. Они загадочно молчали точно так же, как их повелитель. Они редко вставляли комментарии или выражали неодобрение. Они просто наблюдали. Ждали. Они служили.
Несмотря на то, что с тех пор как они стали следовать за Анракиром, прошли десятилетия, троица так и не сообщила своих имён. Первое время Анракира злило их умышленное пренебрежение, а затем он сам дал им имена — Хатлан, Доветлан и Аммег. Не мудрствуя лукаво, он просто присвоил им названия первых трёх цифр из системы счисления некронов. Преторианцы никогда не оспаривали его выбор, и порой даже откликались на эти имена.