— Давай помогу. Знаешь, здесь такие скользкие полы, что нужно отрастить шипы, чтобы устоять на них, — девушка, протянувшая книгу Ольге, словно сошла с оперной сцены, покачиванием юбки рождая мотивы Бизе. Одного взгляда на черноглазую красавицу-брюнетку хватило, чтобы понять — испанка. И уж ее шипы были видны невооруженным глазом, судя по тому, как восторженно и испуганно начали перешептываться сокурсницы Ольги.
— Ой, это же Мирэлле Хуанита Мария де Сантаэлла!
Услышав имя, Ольга внутренне насторожилась. Не зная в лицо, она много слышала об этой испанке, и, если верить слухам, "Кармен" обладала характером вздорным, внешностью, вызывающей зависть, а главное, богатством и титулом. Опять же, если верить слухам, то она являлась родственницей королям Испании.
— Сама справлюсь, — попыталась отстраниться Ольга.
— Да что ты, королева моя снежная? Долго от меня бегать собралась? — Мирэлле собрала книги и, прижав их одной рукой к себе, второй неожиданно потрогала грудь Ольги. Та опешила, а "инфанта" развернулась к шепчущимся и потрогала грудь ближайшей: — Нет, эта лучше, — решила она, вернувшись к облапыванию Ольги, — и вообще, силикон влияет на яркость оргазмических ощущений, — глубокомысленно заключила испанка, схватила девушку за рукав и потащила за собой.
— Ты… ты… куда ты меня тащишь? — запротестовала та.
— Как куда? К коменданту общежития. Теперь мы будем жить вместе, — Мирэлле произнесла это как нечто само собой разумеющееся.
— Но… но… разве ты не снимаешь в городе квартиру? — Ольга совсем растерялась.
— Уже нет, с сегодняшнего дня я буду жить с тобой, — отрезала новая знакомица.
— Я не стану помогать тебе в учебе, — Ольга исподлобья посмотрела на новую соседку по комнате. Ни комендант общежития, ни прежняя соседка не посмели противоречить упорной испанке, и та переселилась к россиянке еще до вечера.
— И не надо, я вообще на другом факультете учусь, если ты не знала, — пожала плечами Мирэлле, распаковывая вещи. Вопреки ожиданиям Ольги, чемоданов было всего два, и гардероб хоть и выглядел дорого, но оказался весьма немногочисленным.
— Стоп! Тогда зачем тебе все это, и на каком ты факультете? — Ольга поймала себя на мысли, что действительно не знает, где именно учится новоявленная инфанта.
— На трех… — Мирэлле была полностью поглощена разбором чемоданов.
— В смысле? — россиянка потеряла нить разговора.
— На трех факультетах: литературы, гуманитарных наук и цивилизаций; права, политологии и социальных наук; коммуникаций, к тому же, я лучшая на курсе по всем дисциплинам, — задумчиво рассматривая содержимое багажа, ответила девушка.
— А, ну да, ты же королевской крови, тебе положено, — в тон ответила Ольга.
— Я? С чего ты взяла? — Мирэлле оторвалась от созерцания чемоданов и уставилась на соседку по комнате.
— Говорят так, — пожала плечами та.
— Эх… люди верят в то, во что хотят верить. Моя семья действительно принадлежит к одному из знатнейших родов Испании, Кармен, моя сколько-то-там-юродная прабабка в черт знает каком колене, вышла замуж за Карлоса Зуриту, их сын, Карлос Эмилио, женился на инфанте Маргарите… вот и все родство с королями, никакого кровного, — рассмеялась Мирэлле.
— Все равно не понимаю, чего ты ко мне привязалась?
— У меня страсть к таким, как ты.
— Я не лесбиянка, если ты об этом…
— Ох, прости, я тогда просто пошутила. Нет, у меня непреодолимая тяга к гениям. Я верю, что будущее в их руках.
Мирэлле вернулась с каникулярной поездки домой и застала подругу в апатично-депрессивном состоянии. Ольга лежала на кровати и опустевшим взглядом изучала потолок.
— И давно так лежишь? Вставай, я вкусненького привезла, такого вина здесь не продают, — привычно-жизнерадостно попыталась взбодрить соседку Мирэлле.
— Они зарубили проект… — бесцветным голосом отозвалась Ольга.
— Пойдем и их зарубим… что за проект? — не отставала Мирэлле, пытаясь растормошить подругу.
— Ты не понимаешь! Это же лекарство от диабета! А они уперлись, "исследования генома человека запрещены, проект закрыт"… да сколько же можно сидеть на инсулине?! — Ольга кричала. Мирэлле впервые за все время увидела настолько живые эмоции в своей "снежной королеве". Ранее ей казалось, что подруга равнодушна ко всему, и вывести ее из себя не представляется возможным. Она не была тихоней, трусихой или скромницей, просто ее ничего не волновало.