— Но теперь ведь яблоки стали еще выше, — внук решительно отказывался понимать действия старика.
— Зато так сбережется дерево — и еще не один год будет нас радовать урожаем. А яблоки… возьми стремянку, — улыбнулся дед.
— Теперь я точно понял.
— Посмотрим.
Они вернулись на крыльцо, и старый воин протянул мальчику меч.
— Возьми его и сделай так, как считаешь нужным.
Много лет пролетело с тех пор, и вот уже постаревший внук сидел на крыльце дома и начищал оружие.
— Дед, да что ты возишься с этой железякой? Ею же можно только убивать.
— У всего есть две стороны, — улыбнулся старик и повел внука к горной реке", — Мирка захлопнула книгу и посмотрела на детей.
— Что вы поняли из этой притчи? — спросила она учеников.
— Что иногда и смерть может быть во благо, — ответил все тот же хулиганистый мальчишка. Учительница даже рот открыла, не зная, что можно возразить на такое. Тогда еще ни она, ни он не знали, что его слова станут пророческими.
Она пришла в середине зимы, когда холодный ветер с вершин заснеженных пиков принес колючие метели, запорошив белым дома и улицы. Она пришла незваным гостем, но повела себя, как хозяйка. Беспощадная. Первыми она заманила в свои сети легковерных детей, не успевших поверить в страшные знаки. Она. "Черная смерть".
Мирка заламывала руки в отчаянии, не зная, как можно помочь тем детям, к которым успела прикипеть душой. Вчера еще веселые и беззаботные мальчишки и девчонки лежали в госпитале на кроватях и медленно, мучительно умирали. Впервые за всю жизнь сердце девушки разрывалось от боли на куски, вытекая жгучими слезами.
— Куда? Заразитесь! — сестра милосердия попыталась остановить, казалось, лишившуюся рассудка женщину, прорывающуюся в госпиталь.
— С дороги! — рявкнула Мирка, отодвигая медичку в сторону. Никто не мог остановить бывшую мошенницу.
— Маска… маску хоть наденьте… и не прикасайтесь к ним, — крикнула вслед сестра, но учительница лишь рукой махнула, вихрем влетая в детское больничное крыло. Пятеро учеников ее класса оказались здесь. Двое уже умерли. Она не думала о том, что знает этих детей всего лишь месяц, в который заменяла приболевшего преподавателя. Это были ее дети.
— Учительница… — почти прошептал мальчик, но она услышала. Тот самый хулиган, сложное имя которого она так и не запомнила.
— Я… ты, наверное, ждал маму? — Мирка осторожно присела на край кровати.
— Нет, не ждал. Не пускают… но вы…
— Ха, меня попробуй не пустить, — наигранно улыбнулась девушка, взъерошив мокрый чуб ученика.
— Не надо… заболеете еще.
— Ну, нахал, он обо мне еще и беспокоится! — Мирка вспоминала все свои навыки обмана, не давая мальчику почувствовать собственное беспокойство. Она не боялась заразиться, чувствовала, что пока этот дьявольский алмаз с ней, то никакие болезни ей не страшны. При самом плохом раскладе даже увечья минимальные, если вспомнить крушение дилижанса, в котором мало кто выжил.
— Знаете… я об одном жалею, — попытался улыбнуться мальчик, но вышло как-то слишком обреченно.
— О чем же?
— Я так ни разу и не поцеловал девушку. А ведь мне уже пятнадцать, — горечь осела в уголках губ.
— Успеешь еще, какие твои годы, — попыталась приободрить его Мирка.
— Никакие. Все уже. Разве вы не заметили, что я в палате безнадежных?
— Как… так?
— Вот так. Ничего… не грустите. Просто… больно очень… и обидно. Так и не поцеловал.
У Мирки не было мыслей, не было колебаний. Она ничего не боялась в тот момент. И распустила шнуровку корсажа.
— Я подойду на роль девушки, не слишком стара для тебя? — она попыталась улыбнуться как можно мягче, скрывая собственную боль. Палата безнадежных. Она уже слышала о такой, и о том, что туда отправляют умирающих, чтобы своими криками не беспокоили тех, кто еще имеет шанс выжить.
— Учительница… но…
— Не волнуйся, я не заболею, у меня кровь южная, горячая, ее эта болезнь не берет, — соврала Мирка первое, что в голову пришло.
— Тогда… спасибо…
Девушка бережно взяла ладонь мальчика и поместила ее себе за корсаж.
— Прими как подарок, — она закрыла глаза, накрывая горячими губами сухие потрескавшиеся губы мальчика.
… и долго смотрела на улыбку, которую уже не тревожило дыхание.
Глава десятая
Гибкий, тонкий, как лоза ивняка, юноша покачивался на стремянке, восседая на ней с книгой и ломтем хлеба в руках. Прошло десять лет с того момента, как Ингмар пришел к Николасу и Мирэлле. Когда-то темно-русые волосы выцвели с возрастом до золотисто-пшеничных локонов, беспорядочно рассыпанных по плечам. Глаза тоже посветлели, из карих превратившись в медовые. "Золотой мальчик" — называла его старпом, и он действительно выглядел таковым. Смышленый, схватывающий все на лету, юноша преуспел в науках и далеко ушел от уровня образования сверстников. Ник осторожно начал посвящать ученика в более сложные точные науки, раскрывая те тайны физики, которые все еще оставались недоступными для остальных жителей этого мира.