«Неловко», — я могла убежать в свою спальню и закрыть дверь после этого?
Нет, так сделала бы старая Кои. Я была новой, сильной Кои. Папа не двигался под одеялом, где-то там был Хайк, и попытки скрыться ничего не решили бы.
«Ладно, разберемся с последствиями поцелуя с кицунэ. Да. Лишу себя шоколада».
— Доставка пиццы? — сказала я. Может, пустота пройдет, если я поем.
Кен улыбнулся, прислонился к стойке со спокойным видом.
— У меня четыре сестры, — сказал он.
— И все любят пиццу? — сказала я.
Кен покачал головой.
— Я думал к этому времени, что научился понимать женщин.
Я фыркнула.
— Меня просто так не понять, — сказала я.
— Нет? — протянул он, и слово как-то охватило все — Хайка, спящего отца и напряжение, еще трещащее в воздухе.
Я хмуро посмотрела на него.
— Поверь, тебе придется разбираться с возмущениями женщины, если мы вскоре не поедим, — я вздохнула. — И не выпьем кофе. Лучше — тройной латте.
— Ладно. Не думай, что сможешь избегать произошедшее вечно, — сказал Кен. Он склонился, и уголок его рта приподнялся, когда я отпрянула. — Но у нас есть, о чем беспокоиться.
— Например, какую выбрать пиццу.
— Например, почему Хераи-сан считает Хайка опасным.
Я порылась в выдвижном ящике, где хранила листовки пиццерий, что совали в мою дверь, подняла палец Кену и набрала номер. Кен сидел идеально и зловеще неподвижно пару минут, пока я делала заказ. Я отложила телефон, и он встал, подошел к дивану, проверил папу и вернулся к моей стороне стойки.
Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить желудок.
— Тебе снились фрагменты Хайка, да? — сказал он.
Я спешно выдохнула.
— Да, — я скрестила перед собой руки.
— Расскажи.
— Их было два, — я закрыла глаза, пытаясь сдержаться от запаха кардамона, крови, пустоты в глаза мертвой девушки и юноши на дне ямы. — Они ощущались не так, как обычные фрагменты от прикосновений. Я не знаю… — я сглотнула. Пока я рассказывала об этом, я словно неслась с горки вниз головой. — Но они ощущались реальнее. Словно сны-воспоминания, а не простые сны, как у всех, о полете, беге или появлении голым в классе.
Кен приподнял бровь, и я ощутила, как краснеет моя шея.
— Что ты видела в фрагментах Хайка?
— Убийство. Он убил двух людей, — тошнота подступала к горлу. Я крепко обняла себя. — И было ощущение удовлетворения. Словно он завершил задание и счастлив.
— Ты съела те сны?
— Я… что?
— Ты — баку.
— Ты издеваешься.
Кен покачал головой и стиснул зубы.
— Пожиратель снов. Тебя не просто так зовут.
Я подняла руки, отталкивая слова.
Он продолжал:
— Баку едят кошмары и забирают силу сна себе.
— Это безумие.
— Да, — сказал мягко Кен, но глаза были серьезными, прижимали меня к шкафчикам. — Это не по-человечески.
Я представила папу в его черной повязке на голове, режущим лосося на тоненькие ломтики, тихую дрожь гнева в его тонких руках, когда он спорил с мамой, неловкий комок, спящий на моем диване.
Папа ел сны? Кошмары, как у Хайка?
— Мой отец — не чудовище. И я не чудовище.
— Ты не совсем человек. Хераи Акихито сам расскажет, почему покинул Японию и Совет. Но вряд ли совпадение, что он ушел вскоре после того, как Япония вторглась в Маньчжурию. Вторжение в другую страну сопровождается злом.
— Он ушел, чтобы сбежать от зла?
Кен медленно кивнул.
— Я мало знаю о том, как пожирают сны, но знаю, что многие из Тех верят, что у всего есть равновесие. И для баку пожирание множества кошмаров, вбирание зла в себя может пошатнуть равновесие. Это может быть опасно.
Я поежилась, казалось, дождь снаружи пробрался в меня, и этот холод не могло прогнать даже тепло Кена. Как именно опасно? Это повлияет так, как произошло с папой, из-за чего врачи ошиблись, поставив диагноз Альцгеймера?
— Что именно ты имеешь в виду под «пожиранием»?
Кен закрыл глаза, поднял палец, нагло повторяя то, как я до этого заглушила его.
— Я — кицунэ. Иллюзии — моя сила. Хераи-сан ответит на твои вопросы.
В дверь позвонили. Я поспешила покинуть кухню, чтобы ответить, забрала по пути со столика у двери чековую книжку.
У двери стоял промокший юноша. Он неловко снял пакет, пальцы скользили на мокром материале, и я обменяла чек на горячую коробку пиццы. Его пальцы оставили мокрые следы на бумаге чека.
— Погоди, — сказал Кен. Он вдруг оказался рядом со мной, прижал руки к дверной раме. — Дождь.
— Ливень, — сказал юноша.
Кен выглянул из дверного проема, провел языком по губам, пробуя. Моя шея покраснела, я крепче сжала коробку, желая что-нибудь сделать.
— Что за…? — сказал юноша, отпрянув на шаг.
— Это не обычный дождь, — сказал Кен. — Понюхай.
Я шагнула в коридор и высунула руку из-под карниза. Дождь покрыл ладонь как теплый сироп. Я отдернула руку и понюхала.
Кардамон.
— Д-да, — осторожно сказал юноша. — Приятного аппетита, — он поспешил по коридору и лестнице.
— Хайк, — сказала я. — Пахнет как его фрагменты.
— Вкус силы, — сказал Кен, коснувшись кончиком языка нижней губы. — Силы Тех.
— Кицунэ? Баку?
— Не японские. Я не ожидал встретить тут кого-нибудь из Средней Азии.
Кен увел меня внутрь, плотно закрыл за нами дверь и прижался к ней, словно мог закрыть от дождя своим телом.
— Хайк вызвал дождь, — сказала я.
— Нет. Хайк — человек. Тот, кто в камне в его кабинете, вызвал его, дождь на вкус как то, что я учуял там.
— Вишап?
Кен оттолкнулся от двери и встал передо мной, слишком близко, его взгляд щекотал мою кожу.
— Что он от тебя хочет?
Я бросила пиццу на стол, отпрянула к дивану и опустилась рядом с неподвижным папой под одеялом.
— Он хотел переводы диалекта Хераи. Там ничего зловещего, но странно все это.
Кен покачал головой.
— Уловка. Он знает Тех, знал о кицунэ. Он знает, что ты в родстве с баку. Дождь ищет тебя. Камень Вишап хочет тебя не для переводов.
— Камень?
— То, что в камне.
Мой желудок ужасно громко заурчал.
— Я мало знаю, — сказал Кен. — Меня послали сюда без информации.
— Вопросы никуда нас не заведут. Давай поедим, и я поищу в интернете. Может, там есть о камне Вишап.
Кен разделил пиццу на зеленые тарелки, которые Марлин подбирала под мои обои.
Я пошла проверить папу, он посапывал под одеялом. Бледный, с острыми скулами, но все еще папа, человек снаружи. Не чудовище, как я твердо себе говорила. Я принесла ноутбук на кухню. Масло обжигало ладонь, когда я свернула кусок пиццы, чтобы не навредить клавиатуре.
Кен резал свой кусок ножом с вилкой. Он подул на кусочек, аккуратно сунул его в рот и передал мне две салфетки.
Когда загрузился браузер, заморгала иконка почты. Там было полно новых сообщений, в основном от Эда, который искал мне работу. Он будет злиться, что я не отвечала, особенно, когда я брала по проекту в неделю. Может, отдаст контракты Вайолет или Хуперу, у них не было другой жизни.
Теперь у меня была жизнь. Эд подождет.
— Что говорится в Википедии?
Я испуганно взглянула на Кена. Он вскинул бровь.
— Те окутаны мифами, но мы хоть немного о мире знаем, — сказал он, показывая сверток, который вытащил из кармана. Он медленно убрал упаковку… кхм, это был презерватив? Телефон. В презервативе. Я покачала головой. Уникальный способ защитить телефон от воды.
Я вспомнила, как он просил показать ему путь к кафе. У него все время был доступ к GPS. Кен сунул в рот маслину и разжевал, удерживая мой взгляд, приподняв бровь, чтобы я прокомментировала.
Я перевела взгляд на экран. Пара запросов, и я уже смотрела на статью «Вишап» на Википедии.