Мы поднимались все выше и выше, пока, наконец, не оказались в облаках. Черт, а так хотелось узнать, где располагается мой новый дом!
– Сережа, – позвал Элии, – перебирайся ко мне.
Сережка, пыхтя, полез вперед, мужики заболтали на непонятные мне темы. Я тоскливо смотрела на несущиеся за бортом клочья тумана, пытаясь рассмотреть на земле хоть что-то в изредка встречающихся прорывах облаков. Но вот машина выскочила вверх, и яркое солнце ослепило глаза. Я зажмурилась от сияющих невыносимой белизной облаков.
Элии, оставив управление Сереге, перебрался назад, устроился рядом.
– Ну, как ты?
– Живая еще, – мрачно ответила я. – Где мы летим?
– Над Кольским полуостровом, примерно через час будем на месте.
– Значит, это было Баренцево море?
– Да, – голос Элии стал удивленным. – А почему ты раньше не спросила?
Да откуда я знаю, почему? У меня вообще голова от всего идет кругом и поэтому соображает плохо. И вообще мне страшно оттого, что со мной происходит… и плакать хочется. И я не смогла сдержаться, разревелась. А в скафандре ни глаз, ни носа никак не вытереть!
– Пожалуй, – задумчиво сообщил мой наставник, расстегивая ту самую полезную пимпочку и стаскивая с меня шлем, – тебе следует отвыкнуть лить слезы по поводу и без. Слишком часто оставаться без защиты при твоей чувствительности не полезно.
Похоже, он был прав – как только я осталась без шлема, меня будто стукнуло по ушам. Как я раньше существовала в таком шуме, не замечая его?
– Сережа, – обратился к нему Элии, – справа от тебя, видишь, зеленая кнопка? Там пачка салфеток должна быть, поищи.
Сережа достал из бардачка салфетки, совместными усилиями меня избавили от слез и соплей, после чего снова решительно вернули в шлем. Да уж, скафандр, как показал опыт, не очень приспособлен для полноценной жизни.
Говорить мне не хотелось, Элии тоже молчал, только Сережка удовлетворенно сопел, поглядывая то на облака, то на приборы. Наконец он оглянулся и спросил:
– Может, спустимся пониже? Посмотреть хочется, чего вы там успели понастроить.
Элии хмыкнул и сказал:
– Спустись, пожалуй. И поищи местечко где-нибудь в глуши, подальше от любых сооружений. Хочется на природе погулять, редкая для меня возможность.
Машина стремительно двинулась вниз, мой желудок, наоборот, вверх. Но вырваться на волю ему не удалось, машина выскочила из облачности и выровнялась. Под нами во множестве виднелись мелкие озера, покрытые льдом с темными пятнами проталин, посреди редкого болотистого леса, в котором еще лежал снег.
– Где изволите гулять? – машина шла совсем низко и медленно, просто еле тащилась.
Элии покрутил головой и ткнул пальцем вниз.
– Видишь, там пятачок сухой? Давай туда!
– На ту кочку? – уточнил Сережа, и машина зависла над землей.
Мы приземлились ровно на той самой кочке, вернее, на макушке вытаявшего из снега бугорка, окруженного ноздреватыми серыми сугробами, из которых кое-где торчали голые ветки голубики. Двери открылись, стало видно, что идет редкий снег. Март на севере – это еще зима…
Элии выбрался из машины. Широкими шагами, по колено в снегу, он отошел от машины и поднял лицо к небу.
– Он так похож на обыкновенного человека – сказала я Сереже.
– А ты чего ожидала? – скептически усмехнулся он. – Маленьких зеленых человечков? Или оранжевых крылатых осьминогов с длинными ушами и зубастым клювом?
– Да ну тебя! А как же Дарвин? Или на других планетах человек тоже произошел от обезьяны?
Нет, как хотите, но у меня от происходящего скоро ум за разум зайдет полностью и навсегда. Мое образование каждый день входило в противоречия с окружающей действительностью, и сколько я еще выдержу, никому не известно.
– Чего, крышу сносит? – засмеялся Сережа. – Вот вечером будет лекция, собираются приехать какие-то важные шишки, будут нас просвещать. Все и расскажут, кто от кого произошел и что с нами сделают дальше. Пойдем к Элии, сдается мне, у него не только природа на уме.
Как ни странно, Сережка оказался прав. Элии дождался, пока мы добрались до него, и негромко сказал:
– Давайте прогуляемся немного подальше от нашего транспорта. Поговорить надо.
Никакого удовольствия от прогулки по глубокому мокрому снегу, конечно, мы не испытали, особенно я. С усилием шагая след в след за Элии, шаги которого были раза в полтора шире моих, я строила страшные предположения по поводу того, зачем ему понадобилось нас тащить черт знает куда, чтобы скрыться от вездесущих компьютерных глаз и ушей.