Несмотря на дождь, неизвестные ночью умудрились сжечь дотла цирк на колёсах, приткнувшийся в пригороде; наверняка причиной расправы послужил лысый уродец с зубами-иголками, выставляемый на обозрение в клетке. Во всяком случае, уже на рассвете пузатый клирик вытащил на крыльцо неподъёмный том Святого Писания с Комментариями Отцов Церкви и возблагодарил Господа за кару, ниспосланную прокажённым.
Однако, Всевышний позабыл о своих чадах.
Невесть откуда взявшееся вороньё копошилось в кучах мусора и нередко нападало на одиноких прохожих. По ночам пустынными улочками, завывая, гулял ветер. К утру в подворотнях находили мертвецов с перерезанным горлом или выпотрошенными кишками. Купцы и вельможи покидали свои хоромы лишь в сопровождении внушительного эскорта. Владельцы публичных домов проклинали и жуков, и номадов, и даже - шёпотом - самого короля.
Тринадцатый день в Иррионе особо запомнился Ансельму. Под вечер к Франку заявилось пятеро промокших технологов во главе с Ливси. Карлик не разрешил магу и оборотню присутствовать во время разговора. Ливси брезгливо глянул на Юнца - мол, тоже мне защитник нашёлся. Уединившиеся изобретатели долго о чём-то шептались.
- Не надо меня запугивать! - раздался голос карлика.
Сидящий у себя в комнате волшебник взял револьвер. Зарычавший Клык сжал кулачищи. Ансельм быстро засунул пули в каморы барабана. Чертовски не хотелось стрелять, но...
За стеной снова зашептались. Шероховатая рукоять словно в ладонь вросла. Парень закусил губу и громко сглотнул. Растопыренная пятерня потонула в рыжей шевелюре.
Через три минуты прокричал кто-то из гостей-технологов:
- Ты должен!
- Ничего я никому не должен! - огрызнулся Франк.
В разгоревшейся перебранке карлик не ударил в грязь лицом. Обматерив коллег, выпроводил делегацию со словами:
- Поумнеете - заходите.
Ансельму не понравилась свара технарей. Впрочем, гораздо больше не понравилось то, что он предпочёл револьвер своему родному кислотному кинжалу...
Спустя двое суток разведчики привезли во дворец шипастую лапу убитого ими Пожирателя. Если верить рассказам, жук в одиночку «прохаживался по лесной тропинке севернее столицы». Трофей произвел на короля неизгладимое впечатление. Одно дело слышать о насекомых размером с быка и совсем другое - держать в руках длиннющую лапу.
Ближе к вечеру семнадцатого дня пребывания Ансельма в столице пришла новость о приближении войска номадов. Во дворце начались приготовления. В воздухе повисло ощутимое кожей волнение. Генерала Гильденбранда, как самого старшего, отрядили встречать пустынников.
Наконец-то дождь прекратился. К сожалению, настроение портили кружащиеся над городом, одуревшие от непогоды вороны. В их противном карканье звучали тревожные нотки.
За стрельчатыми окнами большущего обеденного зала сгущался мрак. Два мраморных камина и дюжина масляных лам освещали висящие на стенах треугольные щиты и стоящие буквой «П» столы.
Во главе восседал Альберт. Сегодня он сменил любимую кольчугу на чёрный камзол с серебристыми вставками и красную мантию. Золотая корона с рубинами смотрелась на Его Величестве куда хуже, чем шлем.
По правую руку от монарха расположилась супруга. Эта тонкая как тростинка, зеленоглазая блондинка всегда оставалась в тени мужа. Минимум косметики лишь подчёркивал скромность королевы. Единственным украшением была инкрустированная аквамаринами, серебряная диадема. Салатное платье с кружевами по высокому вороту и манжетам очень шло Веронике.
Слева от Альберта ёрзал восьмилетний наследник престола Брайан. Русые волосы принц унаследовал от матери, а карие глаза от отца. Белый камзол с перламутровыми пуговицами, бесспорно, шился лучшими портными столицы.
Брайан то и дело пялился на трясущуюся руку умостившегося рядом канцлера. Тот же не замечал и, нахмурившись, изучал лепнину потолка и его орнаментальный фриз. Годы брали своё. Отороченный язычками пламени, бордовый плащ Ханумана измятый. Неряшливый старикан наверняка спал в нём.
По соседству егозил тощий мэр. Уж не битого ли стекла ему на стул подложили? По случаю приёма номадов Капатаратий вырядился во франтовской ядовито-жёлтый пиджак с алыми бантами.