Ансельм закрывает глаза и отчётливо вспоминает просторную аудиторию с пожелтевшими картами королевства на стенах. Суровая троица седобородых магов в синих плащах принимает у парнишки экзамен за третий курс. Один вид преподавателей заставит воду в пруду замёрзнуть посреди лета. На столе перед рыжим учеником кинжал. В воздухе зависло напряжение. Вот тонкие пальчики пятнадцатилетнего Ансельма робко протягиваются к лезвию и коченеют в дюйме от него. Затем начинается тяжелейшая работа. Руна Кислоты многократно вырисовывается в чистейшем сознании, а потом переносится на клинок. Сивые преподаватели качают головами, переглядываются и потирают бороды. По измождённому лицу ученика струится пот. Левый глаз нервно подёргивается. Третьекурсник Ансельм устанавливает рекорд Школы - Руна Кислоты за пятнадцать минут. Даже выпускникам такое не по зубам. Возможно, именно поэтому Рыжику, как его любезно называли, разрешают оставить кинжал себе.
Волшебник откинул воспоминания и погладил обтянутую кожей рукоять. Чуть больше двух лет прошло со дня того экзамена, а Ансельму казалось: вечность. Сегодняшние события словно заставили его родиться заново, сделали предыдущую жизнь чем-то далёким и незначительным.
- Дешёвая игрушка у тебя, Юнец, - кичливо заметил карлик и провёл пальцем по чёрному дулу снайперки.
- Я ещё ни разу не убивал, но готов сделать это, - минорно заявил маг. - А ты?
- Приходилось, - буркнул технолог и передёрнул затвор снайперки.
Волшебник перевёл взор с Франка на Клыка и задал вопрос:
- А ты убивал?
- Вы же знаете, - оборотень понурился. - Я прикончил двоих мужиков. Когда меня поймали.
- Меня интересовало другое. Убивал ли ты до того, как стал оборотнем?
Клык призадумался.
- Не помню, Хозяин, - погодя сознался он.
- Ему мешает Руна Забвения, - пояснил карлик.
- Да я и сам знаю, - голос Ансельма сочился недовольством.
- А можно ли как-то вывести его Руну? Скажем, срезать вместе с кожей.
Мохнатые брови оборотня встретились. Маг произнёс невесело:
- Так Клыку память не вернуть.
- А жаль, - приуныл Франк. - Я б не отказался покопаться в башке Блохастого.
Не на шутку задумался волшебник. Почему ему в спутники выбрали Клыка? В Клэстисе было три неподчинённых оборотня и шесть ветеранов. Верхушка Гильдии чародеев никогда ничего просто так не делала и просчитывала на несколько ходов вперёд. Почему Клык? Разве разумно давать молодому магу оборотня, у которого за плечами ни одной миссии? Ведь были же Палач, Бич, Лют и почти легендарный Сумрак.
Вопросы появлялись как желающие выпить на халяву.
Пейзаж за окном лишь ухудшал настроение мага. Иногда плотную толщу сизого тумана прорывали голые ветки деревьев. Вместо лазурного неба низко клубились жирные маслянистые тучи. Они подминали друг друга, рассыпая клоки свалявшейся шерсти. Воображение Ансельма разыгралось. Всхрап лошадей, скрип колёс и стук копыт создавали странную музыку. Порой волшебник слышал в ней шёпот. Кровь стыла в жилах, и мурашки бежали по спине. Маг покрепче сжимал кинжал и кутался в плащ.
Время потеряло всякий смысл. Вид из оконца одинаковый. Негостеприимный, тоскливый север. Минута прошла или час? А может, уже вечер? Если бы не страх, просачивающийся в сердце Ансельма, тот бы давно заснул.
Франк широко зевал, едва не выворачивая челюсть. Бодрый Клык наконец-то оставил свою шишку в покое, то в одно, то в другое окошко поглядывал. В молочной завесе ничего не увидеть. Деревья и те куда-то исчезли.
В какой-то момент волшебнику показалось, что будет бесконечно ехать и уже никогда не вернётся домой. Стало жутко. Поджилки затряслись.
Страх захотел окончательно сломить парня. Всё чаще и чаще в клубящемся тумане прорисовывались перекошенные клыкастые рожи. Мрак насыщал вытянутые глазницы и окаймлял треугольные зубы. Ноздри бестий раздувались, рождая новых химер. Уж не призраки ли это? Чёрное Запустенье близко, а там, как поговаривают, рыщут привидения и упыри. Побелевшие пальцы Ансельма почти вросли в рукоять кинжала.
Вскоре мага охватил самый настоящий ужас. Скалящиеся за окном хари превратились в измятые бугристые головы доктора и фермера. Трупы без костей. Как такое возможно? Все звуки заглушились стуком сердца.