*****
В ту раннюю ночь они пришли вместе, два брата. Дневная жара спала. Великую Пустыню сковывал холод. У младшего номада цокали зубы, в неменьшей мере от волнения. Палатка из кожи стояла особняком от юрт, облепивших берег озера посреди живописного оазиса. Луна высеребрила на воде дорожку. Казалось, ничего не стоит пройти по ней. Однако южане не желали марать воду следами. Ведь она - источник жизни. А те наглые, самодовольные северяне бездумно расходуют бесценную влагу. И почему неверным Небесные Боги и Те Кто Без Лиц дали такую плодородную землю?
Две пальмы нависали над палаткой. Два дерева - словно братья. Парочка молодых номадов всегда замечала сходство.
Старший кашлянул и позвал осторожно:
- Дед Кучуа.
В палатке закряхтело. Откинулся полог. Морщинок на смуглом лице больше, чем песчинок в Великой Пустыне. Впавшие мутные глаза совсем непохожи на ясные зелёные у гостей. Старик, щурясь, медленно осмотрел внуков. Старшему, Фатиху, недавно исполнилось восемнадцать: получил право носить костяной амулет. Абдулла на два года младше и на полголовы ниже. Оба в серых плащах, опоясаны клетчатыми поясами. У Абдуллы из-за плеча торчат бело-оперённые стрелы. С колчаном и луком был неразлучен. Дед Кучуа пригляделся и ахнул - Абдулла позабыл лук! Что же сталось? Чем забита голова мальца?
- И вам не опостылело шлушать мою ишторию? - прошамкал беззубым ртом старик. - Шесть дешятков лет назад мы осрамились. Неверные разбили Союз Кланов. Токмо единицам судилось шпастись.
Юноши сжали кулаки. В глазах вспыхнул гнев. Северяне как трусы отгородились Стеной, не давая номадам отомстить за погибших отцов и дедов.
- Во, - старик поднял левую руку. Рукав серого поношенного плаща скользнул вниз, обнажая культю. - Эдак меня наградили неверные.
Покашливая, дед полез обратно в палатку.
- Мы... - Фатих замялся. - Мы пришли говорить о другом.
Старик вздрогнул и обернулся медленно.
- О другом? - мохнатая бровь Кучуа изогнулась.
- Да, - подтвердил Абдулла. - Дед, ты же ведаешь, творится что-то непонятное.
Согбенный старик уткнулся взором в носки своих растоптанных мокасин.
- Ладно, - буркнул он. - Покалякаем. Токмо коштёр разведите. Зябко мне...
- Сделаем, - дружно кивнули внуки.
Дед отошёл от палатки и сел, скрестив перед собой ноги. Фатих цокнул языком, приказывая младшему брату.
В скромном жилище старика Абдулла взял вязанку сухого красного кустарника. Рядом с лежанкой в глиняном горшке подмигивали уголья. Юноша опустил в него веточку. Она вмиг запылала, ярко и горячо. Красный кустарник будет гореть долго. Отменный дар Небесных Богов и Тех Кто Без Лиц. Довольный паренёк поспешил под открытое небо к родственникам.
- Моло-одцы-ы-ы, - похвалил Кучуа, протягивая к костру руки.
Юноши умостились рядышком.
Отсветы пламени играли на культе и узловатой, прошитой синими венами деснице старика.
- Что вас тревожит, внучки?
Непоседливый Абдулла опередил замешкавшегося брата:
- У старейшин Совет за Советом. Эдакого отродясь не бывало.
- Не бывало, - согласился дед.
- О чём они шепчутся? - спросил Фатих.
- А я почём знаю? Мне-то уж миновал вошьмой дешяток - и я уж не в Совете.
- Ты бывалый. Поди, можешь учуять.
Старик опустил веки и задумался. На морщинистом лице плясали отблески озорного костра.
Парни переглянулись. Не заснул ли?
Протяжный выдох.
- Эдакого, внучки, и впрямь отродяшь не бывало. Даже во время войны ш неверными не было так много тайн.
Юноши вздрогнули.
Кучуа посмотрел по сторонам. Интересно, что собирался увидеть во тьме подслеповатыми глазами?
- Кое-шего я ведаю, внучки.
Они - образец внимания.
- Кое-шего ведаю, - опять прошамкал дед. - Токмо ш-ш-ш... - приложил палец к губам. - Держите язык за зубами, коих у меня давно нет.