Братья переглянулись. Младший заёрзал - не на еже ли сидит?
- Нужно покарать неверных, - фанатично изрёк дед. - Покарать, дабы Небешные Боги и Те Кто Без Лиц порадовались за швоих чад.
- Война... - скуксился Абдулла.
- Теперь понятно, на кой наш вождь отправил ворона Сулейману, - произнёс Фатих. - Будет Союз...
Во второй раз тишина повисла над костром.
- Ну, - Кучуа встал, - коль больше нет вопрошов, я пойду.
- Погоди, дед! - вскочил Фатих. - Ещё одно.
- Ещё одно, - подхватился Абдулла.
- Шлушаю, - прошамкал старик.
- Чего вождь запретил ездить на юг, к башне неверных? - осведомился Фатих и получил от Кучуа колкий взгляд.
- Не сметь... Дешяток воинов сгинул.
- Но что с ними сталось? - с неподдельной искренностью спросил Абдулла.
- Лучше нам шего не ведать... - мертвенно прошептал дед и поплёлся к палатке.
*****
Фатих гладит костяной амулет. Не помогает. Сердце по-прежнему бешено колотится, по спине течёт жгучий пот. Как же всё-таки хорошо, что Фатих не взял с собой младшего брата. Незачем тому лишний раз рисковать. Вот станет совершеннолетним, тогда пускай и участвует в опасном путешествии, а пока... А пока три капли настоя пустырника в чашку чая - и спи Абдулла сутки. Другого способа отвязаться от назойливого братца Фатих не знал.
Лошадка всхрапывает.
- Тише-е, - шипит юноша и похлопывает по шее четвероногую подружку.
Несомненно, она что-то чует. Небось, башня неверных близко. И как пропали десять опытных воинов-пустынников?
Огромные дюны лежат так, будто исполинский змей затаился под песком.
От страха - необъяснимого страха - у Фатиха перехватывает дыхание. В ушах барабанит. И слезятся глаза.
Он всё же решается направить лошадь вперёд.
С каждым её шагом на бархан сердце номада колотится чаще. Руки до боли вцепляются в узду. Немеют пальцы.
Расплесканная в воздухе тревога просачивается сквозь плащ. Замирает на груди слизняком, елозит по спине. Хочется с головой окунуться и смыть с себя отвратительную гнусь.
Наконец-то лошадка взбирается на дюну. Вот она башня неверных. Уродливый палец гиганта, палец прорвавший и осквернивший пустыню. Морозный ветерок бесстыже ощупывает юношу.
Серебро луны заливает огромную равнину. На выжженной солнцем земле змеятся чёрные трещины. Местами почва напоминает рыбью чешую. Высоченное каменное сооружение торчит посреди безжизненной пустыни. Давно заброшенная Старая Южная Башня охраняется покосившимися казармами, где когда-то жили презренные стражники - те, кто не ценит воду. Полуразрушенная, выщербленная стена кольцом охватывает строения неверных.
Фатих присматривается.
Никого.
Зловещая тишь.
Где-то здесь и сгинули десять воинов клана.
Надо спуститься с бархана и обследовать постройки. Страх и любопытство борются за разум молодого номада. Нечеловеческие усилия нужны ему, чтобы выровнять дыхание. Немного успокаивается.
Пустыня. Холодная и неприветливая.
Яркая вспышка на миг обеляет двор и строения. Сердце Фатиха громко колотится. На черепе ящерки коченеют пальцы.
Юноша моргает часто.
Что же это был за свет? Номада мелко трясёт. Под ним лошадь осоловело глядит на башню. Мерзопакостное творение северян.
Позади лязг. Побледневший юноша оборачивается.
Два злющих рдяных глаза. Острая сталь впивается в спину Фатиха. Его выдёргивает из седла. Разорванная грудь брызжет кровью. И отчаянный крик молодого воина несётся над Великой Пустыней...
Глава 11. Подальше от Девирьяка
На ночной равнине развернулась нешуточная погоня. Тяжело дышащие, взмыленные мерин и кобылка уносили всадников прочь от кошмарных преследователей. Те, однако, не останавливались. В свете луны панцири Пожирателей превращались в серебро. Под шипастыми лапами стонала земля. Дружное щёлканье жвал звучало жуткой мелодией.
За горизонтом скрылся Девирьяк, где остались на растерзание сотни жителей.