А может, умирающий Ранц попросту бредил в агонии? Или же хотел оклеветать легендарного изобретателя. Зная неприязнь Ранца к технологам, этого нельзя исключать. Неужели стоит выплёскивать свой гнев на Франка, имеющего лишь косвенное отношение к твоему отцу-технологу, избившему до смерти мать? Ансельм заскрежетал зубами. Возле конюшни была такая кутерьма, что взволнованный карлик мог запросто невзначай пристрелить Ранца. Или же молодой маг обеляет товарища? Волшебник ещё больше запутался и помотал головой.
В полумраке то и дело сверкали зелёным глаза Клыка, лишний раз напоминая, что он уже не человек. У Ансельма громче колотилось сердце. До одури хотелось залезть в ванную с горячей водой и смыть с себя пот и остатки сукровицы, а вместе с ними и все тяготы последних дней. И пускай мыло у Франка ворованное. И оно сгодилось бы.
Юноша нервно покусывал губы, отгоняя сон. Уставшие руки покрепче сжимали узду. Она впивалась в пальцы и ладони. За спиной беспрерывно сопел коротышка. Только бы не свалился. А впрочем, ну его, расшибёт лоб в кровь - его проблемы!
Рассвет незаметно расписал багрянцем днища облаков, которые словно невесомые корабли бороздили небеса. Мрачные тона ночи сменялись богатой палитрой. Сочно-зелёные спорыш и клевер обрызгали равнину. Среди душистой таволги красовались розовые соцветия. А разросшаяся вдоль дороги вербена радовала глаз бледно-лиловыми и пурпурными лепестками.
Гордый беркут парил в облаках и поглядывал за всадниками. Гудели шмели и стрекотали кузнечики. Они хоть немного отвлекали Ансельма от тяжких дум.
Остановились на завтрак. Мерин и лошадка пощипывали травку. Чавкая сыром и котлетами, Франк умудрялся обзывать припекающее солнце «ржавой шестерёнкой». Магу, как говорится, кусок в горло не лез. А вот оборотень на отсутствие аппетита никогда не жаловался. Клык слопал полбуханки хлеба, добрую дюжину полосок вяленого мяса и почти осушил две чекушки дешёвого вина, заслужившего от карлика эпитет «протухшее».
Каким-то чудом в торбе нашлась бутылка молока. Коротышка клялся и божился, мол, не было. Невзирая на это, пил без зазрения совести. Ансельму одного глотка хватило, чтобы напрочь отказаться. Прокисшее молоко с комочками творога ещё с детства не нравилось. Франк же нахваливал «кислячок» и причмокивал губами в замызганной, будто поседевшей бороде.
Отдохнувшие лошади с новыми силами повезли наездников.
Ветерок гнал по равнине зелёную волну клевера, будоража воображение Ансельма. Над его головой солнечный диск скалился лучами - ни дать ни взять хотел ещё больше озолотить рыжую шевелюру. Среди пушистых облаков играли в догонялки стрижи. Из-под копыт курилась бурая пыль.
Терпению технолога пришёл конец:
- Ты чего дуешься, Юнец? Неужто считаешь, что я специально пристрелил Ранца?
- У меня каша в голове, - сознался волшебник устало.
- Каша?
- Так говорят...
- А-а-а... Мне тоже несладко.
- Помолчи...
С закрытым ртом коротышка не высидел и минуты.
- Тормози! Тормози!
Маг потянул на себя узду.
Франк соскочил с лошади, не боясь сломать ноги, и рванул в ближайшие кусты. Там кряхтел и пыхтел долго.
Вышел, вытирая ладоши большим листком лопуха.
- Дурацкий кисляк. Живот свело, мать его.
«А воровать не надо было», - подумал волшебник. Озвучить мысль не решился.
- Супостаты, - бурчал технолог, - отравить хотели. Чего таращишься, Юнец? Подкинули нам пойло!
- Сгубить тебя хотели?! - взорвался парень. - Технологи чёрные?
- Может, и они.
- Ты больной.
- Да не кашляю пока, как видишь.
Ансельм зашипел. И его рыком поддержал Клык.
- Чистые, - Франк демонстративно выставил перед собой ладоши. - И не рыкай. Давай меня обратно...