Но чем дольше лаяла собака, тем сильнее пробуждалось в моем желудке странное чувство тревоги. Сотни раз я слышал, как лают собаки на проезжавшие мимо машины, на людей и друг на друга – тем не менее, эта собака звучала совсем иначе.
Я завертел головой, пытаясь в этом эхе различить истинный источник звука, и спустя пару мгновений понял, что лай этот шел откуда-то со стороны мусорки.
Я нервно сглотнул. Что-то внутри подсказывало мне, что не стоит сейчас туда соваться, и хоть разум говорил, что это лишь домыслы приобретенной тревожности, я склонен был больше доверять инстинктам, и те советовали сейчас же повернуть в другую сторону от греха подальше.
Собака продолжала отчаянно лаять. Она старалась настолько, что голос ее быстро охрип, приобретя необычные свистящие нотки резко вдыхаемого в легкие воздуха. Эмоции, что я улавливал в ее истошном вое, тоже резко отличались от обычных. Я чувствовал в нем ярость, гнев, а также страх… нет, дикий ужас, будто животному угрожала близкая смерть.
Не делая перерывы, зверь буквально выдавливал из себя звук за звуком, то ли пытаясь предупредить кого-то, то ли пытаясь позвать на помощь.
Тревожность в моем желудке раскрылась в полной мере, от чего внутри все резко скрутило, и захотелось в туалет. Кроме того, перед выходом я не опустошил мочевой пузырь, благодаря чем тот сразу же потребовал выхода содержимого в желании избавиться от лишнего веса.
— …ау! …ау! …ау-у!
От нехватки воздуха животина проглатывала часть своих воплей, и ее голос, к моему невероятному удивлению, стал отчасти походить на мучительный крик человека, истязаемого адской болью.
Я покрутил головой, отгоняя от себя глупые мысли. Кажется, излишняя внушаемость и правда действовала мне во вред, приплетая к реальности какие-то жуткие галлюцинации.
Я посмотрел по сторонам. Странно, и все же ни одного человека не было видно, хотя раньше хотя бы парочка всегда проходила мимо. Также меня беспокоило то, что на такой страшный вой никто не реагировал. Люди в любопытстве или в гневе за нарушаемую псиной тишину не выглядывали из окон и дверей, не интересовались, что случилось.
Неужели мне действительно это просто кажется?
В попытке вернуть самообладание вместе с изначальной целью я поднял с земли мусорные пакеты и сделал несколько шагов вперед к мусорным бакам, прикрытым с трех сторон листами профнастила.
Хрясь! Хрясь! Хрясь!
Внезапно собачий лай резко оборвался тремя последовательными хлопками, будто что-то массивное с силой врезалось в металлическую преграду.
На пару секунд снова повисла тишина. Затем, будто доносясь из сломанных динамиков, со скрежещущей, булькающей хрипотцой до меня донесся тихий сдавленный скулеж.
Хрусть!
Но и он мгновенно угас после очередного удара, ознаменовавшегося под конец сухим хрустом и бульканьем чего-то вязкого.
Я вздрогнул. Потом задрожал всем телом, затрясся как лист дерева на осеннем ветру. Мне не было холодно, и в тревоге мое тело никогда не вело себя подобным образом. Необычные ощущения на секунду удивили меня, и я прислушался к своему организму, гадая, что это такое.
Страх? Однако какой силы он должен быть, чтобы довести меня до такого состояния, и почему тогда я сам не чувствую ничего подобного?
— Шок, — пробормотал я немеющими губами. — Это шок.
Перед лицом повисло облачко пара.
Не знаю, сколько я стоял на месте. За это время я так и не заметил ни одного человека. Впрочем, в пространстве этом, будто замороженном в потоке бытия, появилось нечто новое – очередной звук, на этот раз тихий шорох волочащегося по заснеженной промерзшей земле чего-то, а также странное жуткое чавканье, будто кто-то прочищал вантузом забитую канализацию.
Бессмысленно отрицать, мне было страшно. Проанализировав поведение своего организма, я пришел к этому незамысловатому выводу. В то же время что-то удерживало меня на месте, не давая развернуться и сбежать прочь. Я бы не назвал это любопытством, скорее ожиданием чего-то неординарного, способного раскрасить мою серую жизнь.
Я осознавал риски. Но больше пугало меня не скрывающаяся впереди неизвестность, а то, что у меня, возможно, больше никогда не будет шанса столкнуться с такой тайной.
Вооружившись тремя большими черными пакетами, отягощающими руки, я сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее двинулся к мусорным бакам. Чем ближе я подходил, тем отчетливее казался этот хлюпающий звук, выделявшийся на общем фоне благодаря царящей вокруг тишине и безлюдью. Даже грохот автомобильных моторов будто ушел куда-то на второй план, оставив меня наедине с неизвестностью.