— Когда твоему сыну хотят отрезать руки и яйца за долги, думаю, любая мать сделает всё, чтобы оплатить его долг и спасти от этой участи. По крайней мере, мы пробили информацию по другим источникам, и косвенно они подтверждают её слова. Тебе до сих пор нужен доступ в их поместье? Планы? Коды доступа? — полюбопытствовал он.
— Теперь уже нет, — покачал я головой.
— Хорошо. А ты знаешь семью Бопковски?
— Нет, а что?
— Это семья дома Марко. Ведут их бухгалтерию и так далее. И так получилось, что их глава семьи очень любит развлекаться с маленькими девочками и мальчиками. Благодаря этому у моих знакомых на него есть компромат. Если ты уверен, что это тот дом, который тебе нужен, мы можем выкупить его и спросить лично, где проводятся встречи и проводятся ли они вообще. Но это будет стоить…
— Деньги не проблема, — тут же ответил я. — Выкупайте.
— Я знал, что ты это скажешь, — кивнул Молот. — Они готовы их продать за… символические двадцать миллионов. Если оплатишь сегодня, то, думаю, мы сможем организовать встречу. Ответ остаётся за тобой, Бугимен.
Я достал телефон, после чего посмотрел ему в глаза и спросил:
— Куда доставлять деньги?
Глава 240
— Добрый день, господа.
Больше похожий на старого бухгалтера в пиджаке и с очками на носу, в подвал спустился старик. В его сопровождении были трое выбритых наголо мужчин уголовной наружности, которые, в отличие от босса, окинули нас неприветливым взглядом.
Старик подошёл к потрёпанному столику и аккуратно положил перед нами жёлтую папку.
— Как мы и договаривались, всё, что у нас есть. Не позволите ли увидеть деньги? — окинул он нас приветливым взглядом, будто пришёл за хлебом.
— Здесь, — Молот кивнул на четыре больших сумки у дивана, которые нам удалось забить деньгами.
Старик кивнул одному из своих головорезов, и тот присел перед ними, раскрывая каждую.
— Я могу задать вопрос? — произнёс я, пока его человек проверял сумки.
— Зависит от самого вопроса, молодой человек, — взглянул он на меня.
— Если у вас такой компромат, почему вы им не воспользовались? Могли бы получить гораздо больше от них.
— Ох, молодой человек… — рассмеялся он добродушно, будто ему задавал наивный вопрос любимый внук. — Вы хотите меня отговорить его продавать? — улыбнулся старик.
— Хочу понять ваш мотив избавляться от него.
— Мотив прост. Компромат — это хорошо, но связываться с домами себе дороже, особенно когда речь идёт о довольно известном доме, у которого много связей и ресурсов. Дома очень злопамятны и ищут любую возможность поквитаться. И сегодня ты требуешь с них деньги, а завтра они уже убивают твоих людей, рушат твой бизнес и ищут себя. Как говорится, молодой человек, надо знать своё место.
— Тогда зачем вам на них компромат?
— Он достался нам случайно. Достался от должника.
Я даже не буду спрашивать, что стало с должником, у которого они его забрали. И ведь даже не пытались казаться большим, чем есть на самом деле. Просто падальщики, которые питаются всем, что останется, грызут слабых и не показывают голову перед настоящими хищниками. Что ж, не имею ничего против такого поведения. Этот сброд должен знать своё место, хотя слышать такое признание от них самих всё равно противно. Просто жалкие…
Тем временем один из охранников старика кивнул, и тот одарил нас широкой улыбкой.
— Приятно иметь с вами дело, господа.
С этими словами он направился к выходу. Трое его телохранителей подхватили сумки и вышли за ним следом.
Лишь когда их шаги стихли, я посмотрел на Молота.
— Я думал, встреча будет с Бопковски старшим.
— За такое короткое время и ещё привести его сюда? — недобро улыбнулся он. — Ты не знаешь, как делаются эти дела? Встреча будет, когда мы её назначим. Но от твоего имени.
— Когда я её назначу, — произнёс я, потянувшись к папке. Но едва я коснулся её, как его тяжёлая рука легла сверху.
Я вопросительно посмотрел на Молота.
— Это останется здесь, — негромко произнёс он.
— Я заберу её с собой. Никаких здесь или где-либо ещё. Папка поедет со мной.
Я потянул её на себя, но он не отпустил.
— Мы её купили и…
— Я её купил. Купил через тебя за свои деньги, Молот. И я заберу её, поэтому советую убрать руку с папки, иначе я её отрежу.
Все напряглись. Люди сделали едва заметный шажок в нашу сторону. Кто-то потянулся за оружием, кто-то начал излучать едва уловимую пси-энергию. Молот так и продолжал сидеть на диване, глядя мне в глаза и держа руку на папке. Я не знаю, почему он упёрся, и зачем ему папка, но оставлять этот компромат я ни у кого не собирался.