Катэрия вела челнок без каких-либо проблем. Откинулась в кресле, будто вела расслаблено машину, а не воздушное судно.
— Я могу порулить? — поинтересовался я у Катэрии.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Умеешь?
— Плюс-минус представляю, что это такое.
— Ну смотри…
Ни споров, ни сомнений, Катэрия лишь дождалась, когда я возьму штурвал.
— Перевожу управление на общее, — сообщила она. — Приготовься.
В этот момент я почувствовал, как штурвал вздрогнул и…
Лёгкий поворот руля, и челнок сразу же отозвался. Она действительно передала управление мне. Я не мог ничего поделать со своим желанием, мне просто хотелось попробовать полетать на нём, да и просто ощутить полёт машины собственными руками, почувствовать, как это всё отзывается на твои движения.
Правда отзывалось всё очень резко. Я чуть-чуть повернул, а челнок уже начал достаточно сильно заворачивать. Здесь уже вмешалась Катэрия, вырулив его на курс.
— Осторожнее. У меня сегодня нет в планах погибнуть в катастрофе.
— Управление слишком чуткое, — ответил я, привыкая к нему.
— А ты привык к другому? — задала она вопрос с подковыркой.
— Просто чуткое, — ответил я невозмутимое. — Явно не как в машине.
— А я думала, что водить машины до восемнадцати запрещено, — как бы между делом сообщила Катэрия.
Но мы все понимаем, каким меня видят другие. Вряд ли она открыла для себя что-то новое.
И всё же… приятно. Да, приятно его вести. Стоит только привыкнуть к управлению, как сразу всё выглядит иначе. Не корабль, но тоже есть своё очарование. Например, больше стекло, из которого видно абсолютно всё.
— Странно, что ты доверила мне управление, хотя не знаешь, умею я пилотировать или нет.
— Я не управление тебе доверила, а просто доверилась. А сейчас мы оба видим, что пилотировать ты умеешь, — пожала она плечами. — И я всегда рядом, чтобы перехватить управление, поэтому поводов для беспокойства нет. Где учился?
— Что учился?
— Пилотировать.
— В играх.
— О как. Возможно, и мне надо было учиться пилотировать на играх, тогда бы сразу села и полетела, — задумчиво произнесла она, глядя в окно.
Вскоре на горизонте я увидел первые отблески водной глади, и чем ближе мы были, тем шире становилась полоса. Наш полёт по времени занял всего полтора часа, когда пешком мы добирались туда двое суток. Казалось бы, так близко, но в действительности идти и идти. Не прошло и получаса, как перед нами уже открылись сами топи во всей своей красе.
— Красиво… — протянула Катэрия.
— Была раньше здесь?
— Нет, так далеко отряды не заходят. Хотя…
— Хотя?
— Иногда, для зачистки от какой-то особо опасной твари нас сбрасывают в дальние земли. Я в таком рейде была всего один раз. Десять человек. Вернулось обратно пять.
Она рассказывала об этом совершенно невозмутимо, будто говорила о погоде. Девушка явно прожжённый боец, которого подобное уже перестало трогать.
— Изгнанники?
— Да. Сильные изгнанники. Нам не удалось их квалифицировать.
— А как выглядели?
— Тебе надо всё знать?
— Всё, что можно, — не стал отрицать я. — Я любознательный.
— Я это уже заметила.
— Перехвати, пожалуйста, управление.
Едва я почувствовал, как штурвал начал двигаться сам, отстегнулся от кресла и пошёл в заднюю часть, где оставил рюкзак со своими вещами. Вернулся уже с прибором, который использовал в прошлый раз для поиска корабля. Приёмник, едва включился, начал пикать, показывая направление. Каким-то образом мы оказались в достаточной близости от корабля, пусть визуально я его не мог найти.
— Что это? — спросила Катэрия.
— Приёмник сигнала.
— Первый раз такой вижу.
— Корабль такой ты тоже в первый раз увидишь, — ответил я. — Направо вдоль береговой линии.
Челнок накренился, быстро меняя курс, и вскоре мы уже летели прямо над береговой линией. Пока Катэрия вела, я внимательно следил за сигналом, который усиливался с каждой секундой. Не прошло и пяти минут, а я уже мог разглядеть впереди упавший корабль. Наконец-то…
— Вон, видишь? — указал я пальцем. — Лежит в воде.
— М-м-м… да… да, вижу, — прищурилась она, даже подавшись вперёд так, что ремни натянулись. — Это… челнок?
— Почти.
— Нет, это не челнок, — нахмурилась она, едва мы подлетели ближе, и посмотрела на меня. — Какой-то военный корабль. Это точно законно?
— Абсолютно. Он принадлежит Барбинери.