Где-то я рассказывал не всё, как с сектантами, чтобы не раскрывать всей правды о хаосе. Она вряд ли знала подробности, и этого объяснения было достаточно.
Но вопрос кто я…
— Я Грант Роковски, — негромко произнёс я. — Мне сегодня должно было исполниться восемнадцать лет. Таких, как я, обучали с самого детства, чтобы сделать идеальными солдатами в частной военной компании. Я получил специальность диверсанта и пилота-инженера. Я должен был стать наёмником, который будет участвовать в военных конфликтах или выполнять по заказу государств грязную работу против других.
— Военная компания? Местная?
— Нет. Международная. Наподобие клана убийц, о которых ты, наверное, слышала.
Наверняка слышала. О них даже в интернете пишут. Как есть и о нескольких международных военных компаниях, который поставляют наёмников тем, кто платит.
— И как ты сбежал? — с подозрением спросила Катэрия. — И почему решил помочь охотникам?
— Потому что однажды, когда я помирал в подворотне благодаря сектантам, меня спасла от изгнанников одна охотница по имени Финера Мойзи, — ответил я, не затронув первый вопрос. — Мир тесен, не так ли?
Знаешь, у меня есть куча вопросов, которые я бы задал тебе на её месте, чтобы вывести тебя на чистую воду.
Вопрос лишь в том, хочет ли Катэрия вывести меня на чистую воду, или ей будет достаточно и того, что я сказал.
— Почему ты не стал рассказывать это всё властям? — спросила она негромко.
— Потому что у меня уже есть свой дом и своя семья, которую я защищаю. И цель, которую я преследую.
— Какую?
— Свести личные счёты.
Думаю, как человеку, который жил в аристократическом обществе и знал, что такое честь и месть, такое объяснение было близко. Но даже так я знал, что Катэрия если и поверила мне, то лишь отчасти. А, скорее всего, и вовсе не поверила. Вопрос, будет ли она пытаться добиться правды?
Ну, учитывая, что она протягивает тебе пистолет, нет.
— Возьми, Грант, — произнесла она.
Катэрия вложила мне в ладонь пистолет, и я засунул его обратно в кобуру. Плазмострел она тоже мне отдала. Хотя беспокоился именно из-за плазмострела в её руках, по правде говоря. А ещё мне не давал покоя вопрос, лишился ли я зрения?
По крайней мере, я сделал всё, что было можно. В каждом костюме космодесанта хранилась сыворотка, как её называли космодесантники. Если по-научному, регенерационная жидкость. Обычно её использовали, чтобы быстрее заживлять раны, останавливать кровотечения, помогать справляться с травмами. Она не делала чудес, новую ногу такое не отрастит, удалённые органы не восстановит, к жизни не вернёт.
Но она помогала быстро регенерировать. Мышцы срастались за часы, как и кости. Неглубокие порезы исчезали без следа, а те же пулевые ранения, если предварительно отчистить раны, заживали, оставляя после себя небольшой шрам. По идее, глаз они тоже должны восстановить ещё до того, как тот начнёт рубцеваться. Если там было что восстанавливать.
Это значило привести Катэрию в корабль, но здесь уже надо было выбрать — раскрыть тайну или пожертвовать зрением. В итоге зрение для меня оказалось важнее, так как без него слишком многое пойдёт прахом.
— Дождь идёт, — повернулся я на звук тарабанящих по металлу капель. — Лучше закрыть люк, чтобы сюда не заливалась лишний раз вода.
— Я закрою.
— Лучше я, — я сделал шаг в сторону шума и случайно толкнул один из баллонов, которые Катэрия не убрала. Нагнулся, поднял укатывающийся баллон, ориентируясь на звук. — Убери обратно, иначе…
И я протянул его, ткнув баллоном прямо в Катэрию, которая, видимо, подошла его взять. Раздался характерный пшик, и в воздухе появился присущий запах трав, будто кто-то покосил траву, и химии, которая неприятно щипала нос. Прямо передо мной чихнула и Катэрия, явно вдохнув аэрозоля.
Теперь нам будет весело…
— Катэрия! Уходим, на свежий воздух, быстро!
Я просто положил баллон и катнул его в сторону подальше, чтобы не наступить потом. Катэрия же подхватила меня под локоть и буквально потащила к лестнице, после чего мы поочерёдно выбрались прямо под дождь.
Но уже на улице я почувствовал первые эффекты. Меня начало слегка покачивать из стороны в сторону.
У космодесантников была особенность — невосприимчивость к химии. Будь то яды или лекарства, что бы ни попало в организм, оно просто будет отфильтровано и не подействует. Однако бывали ситуации, когда космодесантнику требовалось что-то, как наркоз или даже анабиоз, чтобы спасти его жизнь, и в такие моменты использовали определённый препарат.