Хочет, чтобы я её увёл. Отлично, я могу это устроить.
Продвигаясь по краю зала между присутствующими, я обогнул танцующих и приблизился к рассаднику сплетен, который оккупировал пару кресел и небольшой диван.
Едва я подошёл ближе, как больше десятка пар глаз обратились на меня. Честно признаюсь, от такого количества взглядов даже я почувствовал себя неприятно. Присутствующие будто пытались меня раздеть и прочитать: кто-то с интересом, кто-то с подозрением, а кто-то и с пренебрежением.
— Я прошу прощения, дамы, — негромко обратился я к женщинам, встав перед ними и слегка поклонившись, — но могу ли я похитить у вас мою Катэрию на следующий танец?
— А вы тот самый Грант, верно? — оживилась одна из женщин.
— По-видимому, да, тот самый Грант, госпожа.
— Катэрия много о вас рассказывала, — хитро улыбнулась другая.
— Надеюсь, что только хорошее.
— Это правда, что вы спасли охотников, среди которых была и Катэрия? — ещё одна.
— Да, было дело, — не стал отрицать я.
— Значит вас будут награждать сегодня? Поэтому вы здесь?
— По-видимому.
— А чем вы занимаетесь? — спросила ещё одна хитро. — Ваш род занятий?
— Я защитник дома Барбинери, — ответил я невозмутимо.
— Защитник? И что же делает защитник? — задала она самый глупый вопрос, который только можно было задать. Однако я ответил прямо со всей невозмутимостью.
— Я убиваю людей, госпожа.
Кажется, не на такой ответ они рассчитывали услышать. Возможно, думали, что я буду здесь распинаться и расписывать сложности своей работы, пытаясь скрыть очевидный факт. Может, просто хотели посмотреть мою реакцию и ответ, чтобы оценить меня как человека. Но меня это не касается.
Я протянул руку Катэрии, чуть поклонившись.
— Дорогая, подаришь мне танец?
Она наигранно вздохнула, будто действительно сожалела, что вынуждена покинуть такое интересно общество, но приняла мою руку и медленно встала.
— Конечно, дорогой, — после чего повернулась к женщинам и чуть поклонилась. — Я прошу прощения, но вынуждена откланяться. Надеюсь, мы ещё поговорим с вами…
И я увёл её подальше от этого рассадника сплетен, который тут же погрузился в разговоры несомненно о нас. Я чувствовал их пристальный взгляд на наших спинах.
— Ты долго, — тихо произнесла Катэрия, когда мы удалились на безопасное расстояние, затерявшись среди других.
— Марианетта сказала, что тебе будет полезно пообщаться с ними.
— Ей, конечно, виднее, но я будто попала на допрос, — поморщилась она недовольно.
— Что спрашивали?
— Про меня и тебя. Особенно про тебя и наши с тобой отношение. Где, как и почему. Можешь не беспокоиться, я отвечала правильно.
— Я не беспокоюсь, — пожал я плечами. — Я доверяю тебе.
— Приятно слышать. А чего хотела та женщина от тебя? — поинтересовалась Катэрия, чуть наклонив голову вбок и заглядывая мне в лицо.
— Про войну с Лорье расспрашивала. Подозреваю, что она считает причиной всех бед и последних событий конкретно меня, и пытается понять, что к чему. Но оставим её, — я бросил взгляд на танцующих. — Как я понимаю, следующий танец наш?
— Естественно. Раз ты пригласил. Надеюсь, ты не будешь мне отдавливать ноги?
— Почему каждая девушка об этом мне говорит? — нахмурился я.
— Потому что ты не умеешь танцевать и не стесняешься об этом говорить, а в этих туфлях и так неудобно, и не хватало, чтобы ещё и на ногу наступили.
— Фоксруд не жаловалась.
— Что ж, доверимся Фоксруд, — сделала она намёк на улыбку.
И казалось, что в этот момент мы стоим совсем одни, будто отделённые невидимым барьером от всех остальных, когда боковым зрением я заметил движение. Повернул голову и встретился взглядом с импозантным мужчиной, который возвышался перед нами.
Высокий, сто девяносто сантиметров, волосы средней длины и уже седые, вокруг рта такая же седая бородка. Он был достаточно широкоплечим и производил впечатление человека действительно аристократических кровей, где всё было идеально, от черт лица до костюма.
Катэрия тоже повернула голову, удивлённо уставившись на него.
— Вот так встреча… — протянул мужчина с доброжелательным тоном без какого-либо намёка на угрозу. Его голос был низким и мягким, создавая приятное впечатление воспитанного и строгого мужчины. — Не уж то это госпожа Голд?