От грохота люди начали выскакивать в коридоры, но попадали под плотный огонь. На этот раз не градомётов, а обычных пулемётов, которые тем не менее были столь же эффективны. Пули срезали людей и пробивали стены на вылет, не оставляя никаких шансов.
Космодесантники двигались быстр и чётко. Подходят к двери, выбивают, заглядывают, идут дальше. Если кто-то был внутри — открывают огонь, расстреливая, некоторых ещё в кровати, и продолжают двигаться дальше. И пока двое расходились в разные стороны, третий вошёл в одну из комнат, и вновь повторил метод быстрого спуска на нижний этаж, проломив пол и попав в какой-то зал. Выскочил из него в коридор и тут же открыл огонь, расстреливая всех, кто только попадался на датчики обнаружения противника.
Без сомнений, без жалости и какого-либо промедления они зачищали комнату за комнатой. Кто-то пытался убежать, но неизменно получал пулю в спину. Кто-то пытался безуспешно спрятаться, но космодесант был не тем, от кого можно найти укрытие. Были и те, кто пытался дать отпор. Огнестрельным оружием или слабым даром, люди стреляли по обитым в железо противникам, но эффект был одним и тем же: снаряды лишь разбивались о броню, будучи слишком слабыми.
Не было в доме тех, кто мог что-то противопоставить им — все, кого встречал на своём пути космодесант, были слугами и служанками на службе у семьи Кэлэрдайнов. Они разбегались кто куда или пытались дать отпор, но гибли под быстрым и беспощадным огнём внезапных захватчиков.
Что касается личной гвардии, то она находилась снаружи, контролируя подходы к поместью. Никто не ожидал, что вторжение начнётся внутри дома, а не с улицы. К тому же часть и вовсе была отправлена в тот злополучный полёт, из которого уже не вернётся, и обороняющиеся не могли дать действительно достойный отпор нападавшим.
Они настигли противника на втором этаже, где тот методично расстреливал всё, что движется. Люди не были новичками в этом деле, и даже пугающий вид огромного обитого в металл противника не остановил их. Перегруппировавшись, они набросились на него, пуская в ход весь свой дар, и казалось, что в первые минуты им удаётся оттеснить противника.
Личная гвардия смогла продвинуться в коридор. Действовали они слажено и грамотно — одни держат щиты под градом пуль, другие работают техниками быстро и массированно. Они не наносили урона металлической броне, но плотный огонь мало по малу теснил космодесантника. Но лишь до того момента, пока их не взяли в клещи. После этого речь уже не шла о том, чтобы выдавить противника и убить. Здесь хотя бы сдержать его надо было.
Но этот бой им было не выиграть, и он был решён в течении нескольких минут. Не спасли ни щиты, ни их слаженная работа, когда сверху, пробив пол, на головы свалился третий космодесантник и устроил чудовищную бойню своим клинком.
Меньше, чем за пятнадцать минут сражение в поместье стихло. Где-то уже звучали сирены полицейских автомобилей, однако они не успеют никого как задержать, так и спасти. Космодесантники, устроив самую настоящую бойню быстро покидали поместье и направлялись к севшему во дворе неказистому и угловатому кораблю, напоследок окидывая территорию взглядом.
Дом Кэлэрдайнов в эту ночь перестал существовать.
Мы отработали в лучших традициях космодесанта. Прилетели, сделали быстрый сброс, провели сокрушительную атаку, сметая всё на своём пути, после чего также быстро погрузились и ушли, оставив за собой лишь руины.
Обычно я предпочитаю иной подход, более точечный и аккуратный, но в нашей ситуации подобные стратегические традиции некоторых орденов были куда уместнее. Мы воевали не с одним громадным и сильным противником — мы воевали с множеством мелких и рассеянных врагов. Поэтому сокрушительные удары были не только эффективны, чтобы сразу выбить врага из войны, но и подрывали моральный дух остальных, заставляя их понять, что эту войну им не выиграть.
В поместье мы устранили всех, кто попался на пути. В этом не было жестокости, не было какой-то жажды крови или желания сделать как можно более страшной бойню — лишь чётки план и понимание целей и задач. Кто-то назовёт это военным преступлением, но правда в том, что какие эмоции ты не пытайся привязать к случившемуся, суть остаётся неизменной — это война. Не я так назвал происходящее, не я начал её, но я знаю, как её надо вести.