— И надо опуститься на один уровень с ними? Начать убивать всех без разбору?
— Чтобы уничтожить врага, надо всегда быть одного уровня с ними, — ответил я холодно. — Вы не победите варваров словами. На насилие отвечаешь насилием, на слова отвечаешь словами. Они выбрали насилие, мы ответили тем же.
— Ты знаешь, о чём я, Грант. Откуда тебе столько жестокости?
— Знаю. И это не жестокость. Это война.
— Ты же хороший человек, — негромко произнесла Марианетта. — Я знаю тебя. Почему ты видишь… всё…
— Логически? — предположил я.
— Как машина? Чисто человеческие чувства тебе не чужды, но ты отмахиваешься от них. А как же просто милосердие? Жалость даже к тем, кто был не прав, или к тем, кто даже не несёт ответственности за содеянное кем-то другим?
— Если бы по вам стреляли или стреляли вам в спину, чего я, естественно, не допущу, вы бы поняли меня, — ответил я. — Лучше быть жестоким живым, чем милосердным мёртвым.
— Дети стреляли тебе в спину? — задала Марианетта встречный вопрос.
— Я не проверял, времени не было. И я не убивал ради убийства, Марианетта, чтобы вы понимали. Я просто выполнял свою работу, — ответил я, после чего вздохнул. — Хорошо, чтобы вам в следующий раз было спокойнее, я буду заранее обсуждать, кого убивать, а кого брать в плен, хорошо?
Марианетта не поймёт, что это такое. Она смотрела мне в прорези шлема, будто могла увидеть через бронестекло и камеры мои глаза и то, что было за ними, после чего кивнула.
— Отлично, — ответил я. — Тогда с вашего позволения я предложу войти и опознать пленников.
— А почему ты их пощадил? — спросила она, положив руку на ручку.
— Они сдались.
Марианетта ничего не ответила. Просто открыла дверь и вошла внутрь в сопровождении меня и ещё нескольких солдат, где своей участи дожидались двое человек.
Я сразу направился к ним. От каждого моего шага пленные вздрагивали, почти подпрыгивали на месте. Я без каких-либо церемоний сдёрнул мешок сначала с парня, позволяя Марианетте лично взглянуть на него.
— Одного мы опознали. Это второй наследник Марши, — указал я на перепуганного парня. — По идее, он сейчас и есть наследник семьи Марши.
Сдёрнул мешок с женщины.
— Её опознать мы не смогли, но она была с ним в комнате.
— Да? А я, кажется, знаю её… — подошла к женщине Марианетта не без помощи слуги, который поддерживал её под руку. Осторожно двумя пальцами, она приподняла за подбородок опущенную голову женщины, чтобы взглянуть на лицо.
Видимо, пленница тоже её знала.
— Г-госпожа Барбинери?
Я не стал спрашивать, кто это, лишь терпеливо ждал, пока мне пояснят.
— Это гувернантка, — произнесла Марианетта спокойно. — Хильда Теральсон, если я правильно помню.
— Да-да, госпожа, всё правильно, я Хильда Теральсон, я…
— Тс-с-с… — приложила к её губам палец Марианетта, заставляя замолчать. — Я знаю её. Она работала гувернанткой у нас. У Финисии, если быть точнее, до того момента, пока всё не случилось.
Какая мысль у меня возникла в этот самый момент?
Верно…
— Что будете с ней делать? — сразу спросил я.
— А у тебя есть какие-то предложения? — поинтересовалась Марианетта.
— Устранить.
От моих слов гувернантка начала пускать слёзы, сжавшись сильнее.
— Так сразу? — удивилась хозяйка поместья.
— Она могла помогать врагам, — произнёс я, и мой голос, искажённый динамиками, разошёлся эхом по помещению. — Если она работала у вас, то могла достаточно собрать информации, чтобы потом сдать её тем, кто пошёл на вас войной.
Надо было видеть удивлённое лицо Марианетты и ужас на лице гувернантки.
— Что? Нет! Я бы никогда не сделала этого! — взвизгнула в ужасе женщина, оглядываясь на остальных. — Я просто наёмная рабочая! Я бы не сделала этого!
— Почему ты так решил? — спросила Марианетта спокойно.
— Хильда работала у вас. Сейчас работает на людей, что были вашими врагами. Странное совпадение. Я считаю, что она могла помогать им изначально.
— Потому что я гувернантка! — взвизгнула та. — Я просто наёмная рабочая! Я работаю на разных людей! Госпожа Барбинери! Госпожа Барбинери, вы же знаете, что я работала до этого на других! Я просто работаю и зарабатываю на…
— Заткни пасть, — произнёс я через динамики, и женщина, вздрогнув, смолкла.
— Грант, — посмотрела на меня Марианетта. — Это не так работает. Хильда просто наёмный рабочий. Нет ничего странного, что она нашла другую работу у другой семьи.
— Странно, что она нашла её именно у ваших врагов.
— Служба безопасности проверяла её.
— И где оказался сейчас ваш дом? — задал я встречный вопрос.
Кто-то из присутствующих скривился от неудовольствия, но промолчал.
— Как бы то ни было, у нас нет доказательств, что Хильда была замешана в этом. С тем же успехом можно обвинить в подобном и уборщиков, и тех, кто привозит продукты, и тех, кто оказывал нам какие-либо услуги, но при этом работал с другими или начал работать с другими после случившегося.
— Но она была в семье, внутри неё, — заметил её. — Знала куда больше, чем другие. А теперь работает у ваших врагов, которых не стало. Совпадение? Не думаю.
— А я думаю. Разговор на этом предлагаю закончить, — ответила Марианетта. — Без доказательств на домыслах я не собираюсь вершить правосудие. Мы её отпустим, как появится возможность.
— Как скажете, — ответил я, искренне считая, что она допускает ошибку.
Кто-то недоволен?
Я бы перестраховался. С таким нельзя шутить.
Ну да, прямо как твоя великая Империя. Как удобно прикрывать любую ошибку подстраховкой.
Одна трещина даст прорыв платине, и тогда это же будет не остановить. И иногда просто приходится перестраховываться, жертвуя несколькими, чтобы спасти всех. Иного выхода попросту нет. Это не то время, когда мы можем играть в благородство. Я знаю, что иногда приходится делать ужасные вещи, но стоит ли жизнь миллиардов пары сотен? Мне кажется, что ответ очевиден.
Если только в эту сотню не попадаешь ты сам. Жаль, что ты ничего не вспомнишь… а может и хорошо.
Я не обратил на это никакого внимания. Я не собирался давать повода этими попытками заставить меня сомневаться или попасть интересом в логическую ловушку, которая потом не будет тебя отпускать. Хаос есть хаос — он всегда будет так делать, и достаточно просто помнить это, чтобы не попадаться на подобный крючок. А что касается пленников…
— Что делаем с парнем? — спросил я.
— Думаю, пока нам нужно повременить с решением, хорошо? — попросила Марианетта. — Сначала надо закончить ту войну, которую нам объявили, после чего по последствиям и результата решить его дальнейшую судьбу.
— Как скажете, — пожал я плечами.
Решать эти вопросы я не собирался. Моё дело было малым, и его я выполню как положено.
Пока в доме Барбинери решали, что делать с пленниками, по ночному небу, которое вот-вот должно было начать озаряться красками нового утра, два военных корабля двигались в сторону поместья.
Это не были бомбардировщики — такой вид техники был доступен разве что очень крупным домам. Это были военные корабли класса поддержки «патруль», которые переоборудовали под штурмовики, способные сбрасывать крупные бомбы. Да, тоннаж бомб, доступных семье или дому тоже был ограничен в зависимости от каждого, однако никто не отменял возможность приобрести их нелегально.
Корабли летели с отключёнными транспондерами на максимальной высоте, которая только позволяла сбросить бомбы точечно по тем самодельным системам, которые были установленные на корабль.
Это был ответ на бомбардировку. Ответный удар, который должен был положить конец если не семье Барбинери, то хотя бы поместью, которое являлось едва ли не сердцем семьи.
Изначально план был совершенно иным. Ещё при первом штурме рассчитывалось подавить сопротивление плотным огнём штурмовиков, после чего десант сделает всё остальное, и захватить поместье со всем, что там было. Это был простой и понятный план, одна из тактик, которая успешно применялась раз от раза многими аристократами при войне.