Потребовалась лишь калибровка новой части системы, но этим мы займёмся, когда придёт двигатель. Я же занялся своей бронёй.
Как я говорил, активная броня — это то, от чего ты никогда не откажешься. Поэтому я уделил много времени тому, чтобы сохранить в ней как можно больше от старой, заменяя запчасти только в том случае, когда понимал, что это необходимо и починить возможности их у меня попросту нет.
Так на замену сразу же пошли энергоячейки, чтобы запитать активную броню и сразу посмотреть, что нужно чинить. Одного взгляда на ошибки было достаточно, чтобы осознать, что фронт работ будет большим.
Первыми на замену пошли повреждённые привода. Починить их у меня не было никакой возможности. Поэтому заместо повреждённых встали те, что были у предателей. Также на замену пошло несколько камер визоров и сам экран, который рябил и не выдавал изображение. Следом за ним пришлось сменить несколько плат компьютера.
Мне потребовалось пять дней на разбор и сбор активной брони, а после на калибровку, прежде чем активная броня стала функционировать, как и прежде. Однако я оставил сами бронелисты, все исцарапанные, со следами от пуль и расплавленными отметинами от техник пси-райдеров, которые служили напоминанием нашей славной битвы, в которой мы одержали верх.
Я не помню, чтобы когда-нибудь мне настолько сильно доставалось, но как говорил наш командир, шрамы красят воина, рассказывая о его славных битвах, и моя броня теперь выглядела как у ветерана, прошедшего не одно сражение. И никто не догадается, что это всё я получил за одно-единственное сражение, где меня пинали ногами, как мяч.
Но самый знаменательный момент наступил, когда нам прислали двигатель.
Его привезли на грузовом корабле и вытащили в огромной деревянной закрытой коробке, где тот был закреплён в деревянном каркасе. Его встречали я, Грог и Зигфрид.
— Это он? — негромко спросил Грог, обходя огромную коробку.
— Да.
— Значит…
— Значит дело осталось за малым. Установить его и можно отправиться на линкор.
Невольно я поднял взгляд к небу, где где-то в глубине Альте Семита скрывался потерянный линкор Империи. Линкор типа Страж, корабль широкого спектра действий, который используется чаще всего как патрульный корабль или в огромной флотилии.
На нём точно будет достаточно мощный центр связи, который должен будет пробиться из этого пространства в наше, чтобы установить связь с Империей, где всё остальное будет лишь делом техники.
И ключ к нему лежал здесь, в этой коробке.
— Тогда не будем медлить, — обрёл я твёрдость в голосе. — Грог, надевай активную броню, нам она понадобится. Зигфрид — ты на подхвате у меня. Нам надо будет хотя бы примерить его к кораблю.
У нас не было крана, не было домкрата или погрузчика — всего, что может потребоваться при установке двигателя, который весил не одну и не две сотни килограмм. Однако у нас был Грог и активная броня, которая была способна поднять такой вес, пусть и с трудом.
Я выбирал максимально похожий на наш двигатель, и тем не менее, как и подозревалось ранее, он действительно отличался от стандартного двигателя имперского разведывательно-десантного корабля. Этот был чуть больше и чуть тяжелее. Также на нём отсутствовала система направления тяги, однако под корпус он вполне вставал, что было одним из важнейших параметров. Встанет на корабль, и всё остальное будет уже делом времени и техники. Резать корпус, устанавливать направляющие приводы со старого — всё это можно было сделать при наличии инструментов и времени.
Поэтому я был доволен. Не мог не провести по нему рукой, уже предвкушая полёт на нормальном корабле, по которому так соскучился.
Но всё проходило слишком гладко.
Я даже не задумывался над этим, пусть и подозревал, что не может быть так, чтобы ничего не происходило. Однако беда пришла с совершенно неожиданной стороны, ударив в спину.
Катэрия достаточно часто начала улетать в больницу, чтобы как навестить свою сестру, которая уже второй месяц не выходила из комы, так и провести все необходимые анализы, которые требовались для контроля плода.
Я никогда не отпускал её туда одну. Вакс, Грог или Зигфрид, а иногда они вдвоём обязательно следовали за ней, сопровождая от нашего строящегося поместья до больницы и обратно.
В первую очередь из-за её отца Джеферсона Голда. Он узнал довольно скоро, что произошло с Алианеттой и теперь пытался выразить нам ноту протеста, чтобы получить возможность объявить войну. Он прекрасно понимал, что отпор мы не дадим, и желал этим воспользоваться просто потому, что хотел крови.
Однако его нота протеста так и оставалась до сих пор недействительной, так как предъявлять он её должен был Лорье. Будет точнее сказать, что он её объявлял, однако это тут же пресекло министерство по делам домов и семей, не находя в ней повода для претензий к нам. Где пострадала Алианетта — у Лорье. Кто гарантировал её безопасность — Лорье. Кто находился с ней в тот момент — Лорье. Всё складывалось исключительно в нашу пользу, и сейчас это дело по многочисленным просьба Марианетты находилось под их личным контролем. Поэтому Голд пока ничего не предпринимал.
И сейчас Катэрия была как раз на одном из таких приёмов в то время, когда мы с Зигфридом возвращались на грузовике, перегоняя детали для корабля. Хотели воспользоваться грузовым кораблём, однако на нём Катэрия и отправилась как раз-таки в больницу.
— Как думаешь, что будет на линкоре? — негромко спросил Зигфрид, пока мы ехали по дороге.
— Что именно ты хочешь услышать? — спросил я.
— Когда мы пересекли границу Альта Семиты, то нас всех разбросало по этому острову. Значит это, что там тоже никого не будет?
— Меня волнует не это, — ответил я негромко и переключил передачу на следующую, разгоняясь на прямой.
Сегодня за рулём был я. Научившись ездить, я пользовался каждой возможностью поуправлять машиной, получая от этого определённое удовольствие. Ощущать, как машина рулится, отзывается на газ, чувствовать скорость — в этом что-то было, что-то расслабляющее и успокаивающее.
— Ты про… — посмотрел он на меня.
— Систему автоматического огня, — негромко ответил я. — Если линкор не обесточили и если на нём включён режим автоматического режима патрулирования, то мы можем и не подобраться к нему.
— Думаешь?
— Что она включена? Хотелось бы верить, что нет, но я не отрицаю такой возможности. Он мог встать на консервацию автоматически, но не встал, раз отвечал на запрос о помощи. А значит он работает, и работает штатно. Отсюда можно предположить, что и система автоматического огня на нём может быть включена.
Вообще, это не проблема. Все корабли имеют что-то типа местного аналога «свой-чужой», который позволяет избегать как раз таких ситуаций. То есть по своим стрелять он не должен. Принцип схож с принципов автонаведения на турелях.
Но если корабль старый, то есть вероятность, что его система устаревшая и может не распознать нас. А выжить под концентрированным огнём линкора будет попросту невозможно.
Я не загадываю сейчас, что и как будет. Система автоматического огня может быть включена, может быть выключена, тут не предугадаешь. Уже на месте мы сразу об этом узнаем. Но если она действительно включена, тогда у нас возникнут проблемы, которые я не буду знать, как решить.
Но это будет потом, когда мы починим корабль, поэтому можно пока и не загадывать. Сейчас было самым главным доехать до поместья и выгрузить всё, так как постепенно начинает смеркаться, и мне бы не хотелось оказаться на дороге ночью.
В этот момент у нас ожила рация.
— Грант? Грант, ты здесь?
Это был голос Марианетты. Обычно для важных разговоров мы не используем рацию, так как высок риск перехвата, или используем защищённые частоты. Но если просто надо что-то спросить или попросить, то пользовались и обычной. Поэтому я без задней мысли взять трубку и поднёс её ко рту.