Но даже эти потери не останавливают демонов. Две твари уже прыгают на меня, и я до треска в костях быстро уклонюсь в сторону, пропустив обоих мимо. И тут же клинок отрезает половину туловища одной Адской гончей, другой запустив в зад сгусток.
Не обращаю внимания на её вопли и разворачиваюсь к оставшимся. Они вновь атакуют, и я продолжаю пятиться. Взмах клинка и голова улетает высоко верх, продолжая щёлкать зубами. Ещё одна тварь прыгает и попросту насаживается на внезапный кол, что вырос из-под земли. Следом за этим я сам делаю рывок вперёд, и красно-чёрные клинки с лёгкостью разрубают следующую Адскую гончую.
Оглядываюсь на двоих, что проскочили ко мне, и мои руки внезапно сжимаются вместе, будто пытаются удержать в ладонях, прежде чем расходятся в разные стороны. Одновременно с этим между ними появляется шар, который взрывается десятками маленьких кольев, что тут же нашпиговывают тварей. Не успевают они подняться, как я уже рядом срубаю им головы.
И остаюсь один.
Почти один.
За то время, пока я разбирался с Адскими гончими, рубя их направо и налево, из кабины успел выбраться Зигфрид. Хотел он помочь мне или собирался проверить, что происходит снаружи, но сейчас он стоял, глядя на меня взглядом, который я мог узнать из тысячи.
Зигфрид точно всё видел, в этом не было никаких сомнений. Я видел это по его глазам, и по его выражению лица, и по его руке… которая тянулась к кобуре. Он всё видел и знал, что нужно делать в таких ситуациях. Я не видел ни капли сомнения в его взгляде, в котором не было человека — был лишь меч, разящий врагов.
Мы смотрели друг на друга несколько долгих секунд, прежде чем одновременно вскинуть руки.
За единственным выстрелом на мир вокруг наконец опустилась тишина.
Глава 145
Пуля зависла прямо передо мной, прежде чем упасть на землю. В той тишине, которая повисла между нами, можно было услышать тихий шелест, с которым она утонула в траве.
Мы стояли друг напротив друга, я, вытянув ладонь, он — пистолет из дула которого ещё тянулась нить дыма. И никто не произнёс ни слова.
Не так я рассчитывал ему всё рассказать.
— Зерис, опусти пистолет, — ледяным голосом произнёс я.
— Ты больше не можешь отдавать приказы нам, едва связался с ересью и замарал себя ею, Элиадирас, — ответил он тем же голосом.
— Я никогда не марал себя ересью, — ответил я без грамма эмоций.
— Теперь это не имеет никакого значения, Элиадирас. За связь с ересью, за предательство Империи и самого Императора, тебя ждёт только одно — смерть.
Будь у меня действительно желание, я бы убил уже его. Но я не подниму оружие на своих братьев. Окажись я на их месте, то поступил бы точно так же. Потому что, если ты видишь ересь — ты уничтожаешь ересь. Иного не дано, и никому не объяснить, что это случайность. И даже если это так, то с болезнью всегда борются, прежде чем она распространится дальше, заражая всех остальных.
Но мне было рано умирать. Не сегодня и не сейчас, не в этом проклятом лесу, когда перед нами ещё стоит задача добраться до линкора. Никто из них не обладает достаточными техническими навыками, чтобы поставить корабль на крылья. Наверняка, Зерис найдёт выход, однако…
— Тогда у нас есть проблема, Зерис, — тихо ответил я.
Мы встретились взглядом. Уверен, что мой не сильно отличался от его, тяжёлого и убийственного.
— Сдайся, Элиадирас, и Император простит твою душу.
— Меня не за что прощать. Я никогда не предавал Империю. Я никогда не отступал перед целями, поставленными Империей. И я не позволю себя казнить, как последнюю дворовую собаку.
— Ты связался с ересью…
— Я никогда не связывался с ересью. Я подхватил её, заразился во время проверки дара, но никогда не поддавался ей. Ты не имеешь права обвинять меня в отступничестве, Зерис.
— Но теперь ты несёшь эту ересь с собой. Ты будешь её источником. И одному хаосу известно, сколько проблем ты принесёшь с собой. Поэтому опусти руку и прими свою смерть и избавление с честью.
Может я и несу с собой ересь, может я действительно заражён и когда-нибудь меня придётся убить, но я делал всё ради того, чтобы выполнить свою миссию. Я ни разу не ступил на неправильный путь, и Зерин сейчас попросту совершает ошибку. А я не хочу из-за неё погибать.
— Нет Зерин, я не позволю себя убить лишь по твоему подозрению.