Полезен и нужен…
Я не могу объяснить, но уже сам себя несколько раз ловил на мысли, что я будто чужой человек в этой жизни. Мирной жизни, я имею в виду. Чувствовал, что нахожусь не на своём месте, и всё, что происходит вокруг лишено какого-либо смысла. Я будто не понимал, что происходит.
Иногда я представлял, какого это быть обычным человеком, ещё будучи там, в космосе среди других своих товарищей, и мне тогда казалось это интересной идеей… Но вот я обычный почти человек и понимаю, что мирная жизнь — это неизбежное повторение одного и того же изо дня в день, словно работ на заводе. Она скучна и сера, в ней нет никакого вызова и интереса.
Так ли скучна? Вы вроде на полную катушку там развлекаетесь.
А если не брать наши столкновения с врагами семьи, операции и миссии, которые мы выполняли против противников? Если взять те дни затишья, когда я попросту сидел без дела? Просто день за днём.
Может ты ещё не нашёл свой интерес?
Хочешь сказать, своё место?
Типа… да?
Наверное, потому что моё место совершенно не здесь. Война — вот моя жизнь. И оттого я ещё больше удивляюсь Тагеру, которому это всё по душе.
Деревня жила свой жизнь, не останавливаясь ни на секунду, будто отлаженный механизм. Большая часть работала на огородах, которые ровными рядами выстроились на склонах около домов и на ровных участках. Даже дети принимали в это участие, нося воду, и очень скоро я оказался не у дел.
Не прошло и пяти минут, как и мне успели найти работу.
— Идём с нами, — позвала одна из курги с хмурым взглядом. — Поможешь нам.
Это был не вопрос.
— С чем?
— Увидишь.
Я увидел.
Меня притащили на реку, где они начали стирать бельё.
— Мы стираем, ты относишь и вешаешь сушиться, — кивнула она в сторону натянутых в стороне верёвок, на которых уже висели какие-то простыни.
— Понял.
Тройка начал планомерно вымачивать ткань и тереть её о ребристую доску, между делом переговариваясь на своём языке. Они то и дело о чём-то переговаривались с серьёзным видом, бросая на меня косые взгляды, после чего отворачивались и продолжали болтать. Одна даже брызнула в подругу водой, на что та лишь отмахнулась.
Хочешь знать, о чём они говорят?
Не очень. Вряд ли что-то хорошее.
Обсуждают, кому бы ты подошёл на роль мужа и с кто бы с тобой согласился спать.
Серьёзно? Курги, и о таком общаются?
А что такого? Они тоже живые существа.
С таким серьёзным лицом обсуждать подобное. Я бы подумал, что они разговаривают о каких-то своих житейских проблемах. Да и разве они не за чистоту своей расы?
Думаю, сейчас у них не сильно широкий выбор, а плодиться как-то надо. Помнишь, у них достаточно много детей погибло. Популяцию-то надо как-то пополнять. Даже если это значит пустить к себе чужака.
Ясно… и… кто бы согласился со мной спать?
О ты какой. Тебя же не интересуют эти вещи.
Не хочешь, можешь не отвечать.
Вон та, крайняя справа, говорит, что возможно ты достанешься девушке по имени Милиилит. А посерединке, что ради ребёнка она бы согласилась перетерпеть один раз с тобой. Слева отказывается и говорит, что подождёт, пока чей-то сын там подрастёт.
Видимо, я слишком внимательно и пристально смотрел на них, так как все трое затихли, не спуская с меня глаз, после чего по середине спросила.
— Ты понимаешь наш язык, человеческое существо?
— Почему вы говорите, что я человеческое существо? — спросил я.
— Ты существо, верно? — спросила другая.
— Я человек.
— И всё же ты живое существо, как мы. И ты из человеческого рода. Значит человеческое существо, — вынесла она вердикт.
— Человек.
— Пф… — отвернулась и что-то сказала своей подруге слева, после чего они негромко рассмеялись.
Она говорит, что с таким занудой ей бы пришлось постараться, чтобы перетерпеть.
Будто я бы стал терпеть её. Одна мысль спать с курги…
Вряд ли они чем-то кардинально отличаются в своей анатомии от Катэрии.
И всё же я бы сам не стал.
Зря. Вон та посередине уже готова, а та, что справа подумывает, что могла бы, раз такое дело, тоже стерпеть.
А кровосмешение? У них слишком мало человек для того, чтобы разбавлять кровь.
С курги работает иначе. У них своя генетика, и им такое не страшно.
— А как вы попали на этот остров? — прервал я их беседу, вызвав на себя несколько недовольных взглядов.
— Прилетели, — ответила крайняя правая, после чего встала, подняла таз с мокрым бельём и передала мне. — Иди. Развесь. Аккуратно. Не урони.