Тень, сначала не столь явная, но приобретающая с каждым мгновением чёткость вышла из угла, наблюдая за ним красными, как горячие угли, глазами.
Инквизитор лишь слегка повернул голову на звук.
— Умрай… — выдохнул он, после чего отбил из стакана, смакуя дорогой алкоголь, последний в своей жизни. Поставил стакан на стол и медленно встал, повернувшись к демону. — Я знал, что ты рано или поздно найдёшь способ достать меня. Что ж, делай, что собирался.
— Даже не закричишь?
— А имеет ли смысл?
— Не имеет, — улыбнулся демон. — Но сначала позволь задать тебе вопрос. Думаю, ты сможешь на него ответить, а то моего сына он очень волнует.
— Сына… — хмыкнул инквизитор. — Внезапно преисполнился любовью к семье?
— Да знаешь, я никогда о ней и не забывал благодаря тебе, Импарс, — подошёл он ближе. — Но вернёмся к вопросу. Ты сказал, что отсюда невозможно связаться ни с кем, и есть единственный способ отсюда выбраться. Какой?
— Тот же, каким мы попали сюда, — ответил он с невозмутимостью, которая могла поставить в тупик любого. — С помощью антиэнергетического преобразователя на линкоре. Но это лишь если ты хочешь просто выпрыгнуть из сердца реальности или попасть сюда снова. А для создания коридора потребуется кое-что иное. Оружие, которое создавали наши предки. За которым мы и пришли.
— Но не воспользовались.
Инквизитор многозначительно улыбнулся.
— Ты понял, почему я его не использовал, верно?
— Да, — кивнул Тень.
И через долю секунды оказался прямо перед инквизиторов во всей своей красе. Это стоило многих сил явить себя в настоящей физической форме, которая не продержится и десяти секунд, однако это того стоило.
Мгновение, и его громадная лапа воткнулась прямо в грудную клетку мужчины, вырвав на свет ещё бьющееся и брезжащееся кровью сердце.
— Я поклялся душой добраться до тебя и скормить твоё сердце тебе же, помнишь? — спросил он негромко, глядя инквизитору прямо в тускнеющие глаза. — Это тебе за Каймерию и то, что ты с ней сделал.
И запихнул Импарсу Калсериону его же сердце прямо в глотку.
Где-то очень далеко будучи в подобии сна едва заметно улыбнулся летящий в корабле человек.
Я едва двигал ноги после того, что провернул Тень. Сердце билось так часто, что казалось, я сейчас задохнусь. Каждое неловкое движение сопровождалось состоянием, граничащим с потерей сознания.
Он забрал все силы, какие только у меня были, и теперь сам не подавал признаков жизни, к чему я отнёсся спокойно. После такого вряд ли бы у него и меня было прямо-таки много сил, как обычно, учитывая, на какие ухищрения нам пришлось пойти, чтобы по итогу достать инквизитора.
Прежде, чем сесть на один из кораблей, что полетит обратно в государство Тринианское, Катэрия привела меня в свой номер.
Пока мы шли к нему, я не мог отделаться от стойкого чувства, что среди тварей, которые несли хаос и смерть, мне было гораздо спокойнее, чем среди людей, от которых ты не знаешь, чего ждать. За столько месяцев, проведённых в одиночестве, если не считать демонов, видеть так много людей, которые в тебя не стреляют, было очень непривычно.
Она завела меня в один из номеров, и я невольно обвёл его взглядом. Слегка… непривычно, если быть честным. Вся эта роскошь и богатство… нет, я был в захваченных поместьях инквизитора, но… всё равно слегка завораживает такое убранство. И пока я тормозил, Катэрия и Лика под руки провели меня дальше.
— Садись, — слегка надавила Катэрия мне на плечи, усаживая в одно из кресел. — Сейчас мы тебя отмоем, подстрижём и можно будет ехать. Нельзя тебе в таком виде появляться на людях. Ведь как-никак, ты сын семьи Барбинери.
Сейчас я в первый раз за всё время увидел, во что превратился. И почти сразу задался вопросом, как меня Катэрия вообще узнала и не убила, едва завидев. Потому что в отражении на меня смотрел обросший мужчина с бородой, чьё лицо почти полностью закрывали грызне волосы, из-за которых виднелись, блестя, как у хищника глаза. Какой-то бродяга, но, если присмотреться внимательнее, человек, который мало отличался от зверя.
Узнать меня было если не невозможно, то очень сложно, так как даже мне было сложно воспринять в отражении человека, как самого себя.
— Б͔̠͙̏͆͋а͓̬͖ͧ͒͊р̠̦͎̔̈́̔б̙̤͓ͯ̇̄и͔͖̣͊ͮͣн̯͍̤ͫ͑̔е̤̣͖̄͒͆р̰̲̝ͤ̋̇и͓̫̗ͥ̆ͪ…̻͍̹ͯ͑ͩ — медленно произнёс я, будто пробуя это слово на вкус. Наверное, это выглядело очень странно со стороны, так как в глазах Катэрии появилось беспокойство.
— Ты ведь помнишь, что являешься частью семьи Барбинери, верно? — произнесла она, осторожно коснувшись пальцами моих грязных волос.