И это давит на тебя всё сильнее и сильнее, пока ты пытаешься проползти вперёд в надежде найти выход, которого может и не оказаться.
Сложно сказать, как много я прополз. Казалось, что я преодолел несколько полноценных тренировочных площадок, и единственное, что дарило облегчение — здесь не пахло экскрементами. Затхлый сырой запах застоявшейся воды, гниющей органики и затхлого вода, но не экскрементов. Это значит, что он, скорее всего ведёт к какому-нибудь водостоку.
Где-то через полчаса я останавливаюсь, чтобы передохнуть. Силы ещё были, но я уже чувствую, как ноют руки и ноги, которые были вынуждены проталкивать моё тело дальше. Мне приходилось извиваться червём, чтобы протискиваться дальше, и это отнимало ещё больше времени и сил, чем просто ползти по-пластунски.
Я стараюсь успокоить дыхание, прислушиваясь к тишине. Не было слышно никого и ничего, кроме журчания воды, что скапливалась передо мной. Проведя по трубе рукой, я почувствовал скользкий слой грязи, который налип здесь за десятилетия. Зачем-то ради интереса сковырнул кусок и увидел под ней серую бетонную трубу. Наверное, я буду первым и последним человеком, которого она увидит.
Что-то мне подсказывает, что Торины до сих пор проверяют канализационные туннели. Неизвестно, сообразят ли они заглянуть в трубы или нет, но даже если да, вряд ли уже смогу достать меня.
Переведя дыхание, я вновь ползу вперёд, и так я делаю перерывы несколько раз. В этой трубе я уже несколько часов пять, и она не заканчивается. В голове возникает мысль, что если она закончится тупиком, то это будет для меня конец, но эта мысль не вызывает у меня никаких эмоций. Обидно сдохнуть в трубе, как крыса, но смерть — это неотъемлемая часть жизни космодесантника. Сейчас она меня трогает значительно меньше, чем тогда в спасательной капсуле.
К тому же, если вода откуда-то течёт, то значит здесь должен быть какой-либо выход. И с этой мыслью я каждый раз продолжаю штурмовать этот бесконечный лаз, не зная, что встретит меня на той стороне.
И по прошествии часов семи она заканчивается.
Я не удержался от облегчённого вздоха, когда увидел впереди просвет, пусть просветом это было назвать нельзя. Труба выходила куда-то в темноту, но что важнее, в более просторное помещение, разглядеть которое из трубы я не мог.
Внезапный прилив сил заставил меня активнее задвигаться, протискиваясь дальше, и вскоре моя голова высунулась наружу. Труба выходила в другую на уровне воды, из-за чего часть сточных вод и заливалась сюда. Новая труба была больше и шире, позволяя двигаться пригнувшись.
Схватившись за края выхода руками, я подтянулся и вытолкнул себя наружу, упав в воду, после чего встал и огляделся. Тьма была непроглядной и тем не менее я всё видел. Здесь действительно можно идти, если пригнуться. Но непонятно, в какую именно сторону необходимо двигаться: по потоку или против.
Если идти против потока, то я, скорее всего, выйду к месту, откуда сливается вода. Если по, то или к главному коллектору или очистным сооружениям, которые обычно находятся за городом. За город мне выбраться, конечно, было предпочтительнее, поэтому выбор был сделан.
Снова километры постоянного потока воды и бесконечной трубы. Я уже не обращал внимания ни на мокрую одежду, ни на высокую влажность в самой трубе. Меня радовало лишь то, что здесь было достаточно тепло, и я не рисковал замёрзнуть. Не радовало то, что нога сильно болела и тормозила. Болела не только она, меня точно ранили, я чувствовал жжение и боль по всему телу, однако они не так мешали, как подвёрнутая лодыжка.
Вскоре труба разделялась на две, и здесь пришлось сделать выбор, куда сворачивать. Я повернул туда, куда уходило больше воды, даже не зная, чем руководствуюсь, и вскоре труба неожиданно перешла в канализационный туннель с покатой крышей. Здесь я шёл ещё около часа, блуждая по закоулкам и пытаясь найти выход.
Кажется, я вышел в ту часть канализации, где нет прямого выхода на поверхность. Имею в виду, что если там тоже текла вода, но помещения были для технического обслуживания, то здесь были исключительно водоотводящие каналы, которые не предусматривали здесь наличие людей. И тем не менее их надо было как-то обслуживать, а значит выход быть должен.
Ещё полчаса и я выхожу к широкому коллектору, который представляет из себя бетонный коридор метра три высотой и четыре шириной. Здесь воды значительно больше, поток сильнее, а влажность настолько сильная, что я один миг покрываюсь капельками воды. Одежда быстро тяжелеет, напитываясь влагой.