– Я думаю, что досточтимому барону достаточно доказательств. Купец Симплий объявляется невиновным. Барону запрещается как-то преследовать купца или мстить ему и его семье.
Купец прижал ладони к груди и благодарно склонил голову. Тальпеус последовал его примеру, но резкое движение рук, оторвавших кисть от вышитого пояса барона, выдало его недовольство.
Покончив с этим делом, Конан обратился к крестьянам:
– Я выслушал вашу жалобу. Я обещаю вам, что в ближайшее время мы найдем способ справиться с демонами, терзающими вашу округу, – и, кивнув, король заговорил с Просперо, давая понять, что аудиенция окончена.
Крестьяне склонились до земли и, пятясь, вышли за дверь. За ними последовали купец с торжествующей улыбкой и хмурый барон. Паллантид махнул рукой ожидающим приказа юношам – мол, проваливайте поскорее, и те не заставили себя упрашивать, торопливо поклонившись и выскользнув из зала.
– Слава Митре, обошлось! – воскликнул Смелидес, утерев пот. – А я уже распрощался с жизнью.
– Считай, что ты сделал это про запас, – ободрил товарища Ларго. Ядрин хрипло рассмеялся.
– Они, наверно, решат поехать охотиться на чудовищ, – пробормотал Ларго, взглянув на закрывшуюся за ними дверь. – Нас-то, небось, не возьмут…
– И слава Иштар, – отозвался Ядрин. – Не хотел бы я встретиться с этаким зверем ночью в лесу! По мне так лучше с человеком драться, чем с потусторонней тварью.
– А мне все равно, с кем драться. Лишь бы победить! – и Ларго, обняв друзей за плечи, зашагал прочь от королевских палат.
Ларго как в воду глядел – через три дня было во всеуслышание объявлено, что, «выслушав немало жалоб горожан и крестьян на неизвестных ранее тварей, всячески вредящих людям и скоту, решили мы направить отряд королевских воинов к лесу Руазель, дабы выяснить, действительно ли оттуда распространяются оные твари, и как можно их извести.» Ходили слухи, что отряд поведет сам Конан Аквилонский.
А жалоб на «неизвестных ранее тварей» действительно набралось немало. В Тарантии уже вовсю говорили о безумных демонах, нападающих по ночам на жителей прямо в их домах. Офицеров городской стражи больше не удивляли сообщения о найденных трупах людей и животных, растерзанных и изуродованных. Случалось, демона удавалось убить, и тогда сбежавшиеся соседи дивились на невиданного жуткого зверя, снабженного крыльями и острозубой пастью. Но справиться даже с этими некрупными, но сильными и одержимыми жаждой крови тварями было непросто.
От прибывающих в город крестьян, бежавших из окрестностей Руазеля, тарантийцы узнавали о других странных созданиях – огромных и тупых, которые разваливали дома, как ребенок разрушает кукольную постройку из соломы. Поговаривали, что Аквилония прогневила Дарителя Жизни, не желающего защитить ее от посланцев Сета. Но чаще обсуждали, не пора ли перебираться из столицы в другие города, где о демонах и слыхом не слышали.
Спустя пять дней после вызова во дворец свободный от дежурства Ларго наблюдал за отъездом королевского отряда в лес Руазель. Ласковое утреннее солнце переливалось на алых плащах Черных Драконов, отражалось от копий пехотинцев и сверкало всеми цветами радуги на драгоценностях придворных, во множестве пожелавших сопровождать отряд. Король Конан на огромном черном жеребце хмуро смотрел, как придворные усаживаются на покрытых изысканными попонами лошадей, суетятся слуги, упаковывая корзины с обедом, несколько музыкантов пытаются приторочить инструменты к седлам, развеваются плюмажи, раздается веселая болтовня и смех, машут платочками дамы… Придворных мало интересовали демоны. Они восприняли поездку в Руазель как очередное светское развлечение, и собирались извлечь из него как можно больше удовольствия.
– Это Нергал знает что такое, – мрачно сказал Конан, оглядывая свое пестрое шумливое воинство. – Они словно на ярмарку собрались.
– Это же столичные вельможи, а не наемники или пираты, которыми ты привык командовать, – пожал плечами Просперо, остающийся наместником короля на время его отъезда.
– Если б на их месте были наемники или пираты, я бы чувствовал себя гораздо спокойней, – буркнул киммериец. Но при взгляде на стройные ряды гвардейцев и пехотинцев его лицо просветлело.
– Клянусь Кромом, я рад, что хоть ненадолго покину этот дворец, порой кажущийся мне каменной клеткой! – воскликнул Конан и доверительно сообщил Просперо: – Иногда, знаешь ли, так хочется послать к Сету все королевские дела и с отрядом верных ребят провести дерзкий рейд к немедийцам! Или выйти в море на быстроходном караке, чтобы купцы, завидев твой парус, в ужасе падали на колени…