Маг не обиделся на столь откровенный вопрос.
– Я, о мудрый король Конан, всю жизнь посвятил проникновению в тайны незримого мира, который, как покрывало, окутывает нашу обыденную действительность. Я могу говорить с душами умерших, могу излечить болезнь, наведенную твоими врагами с помощью злых чар…
«И навести ее на меня самому,» – пробормотал Конан.
– … могу проникнуть в думы любого человека и открыть тебе, кто верен королю, а кто улучает момент, чтобы предать…
«И заморочить мне голову,» – вновь буркнул Конан.
– …могу показать тебе будущее, чтобы ты знал, где таится истинная опасность…
«И обмануть меня,» – подумал Конан и прервал Бен-Аззарата, постаравшись, впрочем, чтобы голос его звучал учтиво:
– Ты действительно великий колдун, почтенный Бен-Аззарат. Думаю, любой правитель с радостью примет твои услуги. Мы же пока не нуждаемся в них. В Тарантии достаточно жрецов Митры, которые не зря едят свой хлеб.
Маг едва заметно нахмурился, и это не укрылось от проницательных глаз киммерийца.
– Позволь, король Конан, продемонстрировать тебе мое искусство. Быть может, тогда ты изменишь свое решение… – и, не дожидаясь ответа, Бен-Аззарат обхватил шар обеими ладонями и вытянул руки перед собой. Никаких заклинаний маг не произнес, но шар вдруг брызнул изнутри ослепительным светом. По стенам и потолку заскользили лучи, снопом бьющие, казалось, прямо из ладоней Бен-Аззарата. Сейчас он не был похож на заурядного горожанина – облитая сиянием фигура мага казалась величественной и зловещей одновременно. По рядам придворных пронесся изумленный шумок и тут же стих, когда лучи, прекратив свое бешеное вращение, сфокусировались перед троном, и там, прямо в воздухе, начали возникать какие-то фигуры, словно сотканные из мельчайших пылинок и столь же неуловимые. Сначала это были просто тени, но их очертания становились все отчетливей…
Толпа загудела – все узнали в одной из теней своего нынешнего короля. Рядом с ним были Паллантид и Просперо, оба с обнаженными мечами – они явно от кого-то отбивались. Лиц нападавших разобрать не удавалось, но, судя по одежде, это не были чужестранцы. Призрачный Конан обернулся, что-то беззвучно крикнул – и тут его лицо исказила гримаса боли и он неловко схватился рукой за стрелу, пробившую его грудь. Среди придворных раздался отчетливый женский вскрик – и лучи внезапно исчезли, стерев видение, словно его и не было. Шар в руках Бен-Аззарата потух, а фигура мага съежилась и поблекла. Придворные взволнованно зашумели, обсуждая увиденное, и лишь Конан оставался внешне спокоен.
– Я показал тебе, король, что может случиться в недалеком будущем, – голос Бен-Аззарата прорезал гул, стоящий в зале. – Но нити времени сплетаются прихотливо, и в нашей власти изменить то, что до конца не определено даже богами… Могут ли твои жрецы справиться с такой задачей?
– Ваше Величество, – наклонился к королю слегка обеспокоенный Просперо, – мне думается, этот маг будет нам полезен. Опасность заговора – серьезная вещь.
Конан с досадой отмахнулся.
– Знаю я их штучки, – сказал он. – Колдун соврет – недорого возьмет. Весь мой опыт говорит – не доверяй тем, кто знается с демонами и темными силами. А со своими заговорщиками мы и без колдовства справимся, клянусь Кромом.
К трону торопливо приблизился изрядно побледневший Публио.
– Мой государь, – нервно зашептал он, оглядываясь по сторонам, точно ожидая немедленного нападения, – прикажи схватить этого фокусника и отправь его в Железную Башню немедленно! Я уверен – он подкуплен заговорщиками, и изобразил твою смерть с целью отвести наши подозрения от настоящих врагов, которые сидят сейчас на берегах Алиманы, ожидая известий…
На лице Просперо заходили желваки.
– Клянусь Митрой, Конан, лучше посади в Железную Башню этого струсившего толстяка, не видящего дальше собственного носа! Каждый пуантенец умрет за короля Аквилонии, ручаюсь головой! Так что оставь свои намеки, канцлер, иначе ты можешь дорого заплатить за них!..
– Развоевался ты не ко времени, Просперо, – заметил Конан и обратился к Публио: – Насчет Железной Башни – это ты поторопился. Займись-ка лучше делами своей канцелярии, а мы тут сами справимся.
Киммериец снова взглянул на мага, стоявшего посреди зала.
– Мы убедились, что твоя сила велика. Но я не меняю принятых решений. Незачем мешать магию в дела простых смертных.
Внешне Бен-Аззарат ничем не показал, сильно ли его разочаровал отказ. Он поклонился и спросил:
– Позволено ли мне будет остаться пока в Тарантии, ибо я проделал слишком долгое путешествие для человека моих лет и чувствую большую усталость?