Сайлас.
Я вздрагиваю на месте, вцепившись в руль обеими руками. Огонь не заставляет себя ждать. Даже сейчас, после стольких лет, во мне бурлит кровь от одного его вида.
Сайлас заходит в свет фар моей машины. С него так и льет. Спутанные волосы закрывают лицо. В руках целлофановый пакет с желтым смайликом: «СПАСИБО, ЧТО ПОКУПАЕТЕ У НАС». Он босой. К ногам липнут мокрые листья. Он не похож на Сайласа. Почему-то стал другим. Ему хуже, словно в центре он атрофировался.
– Где твои ботинки? – спрашиваю я, когда он открывает дверь и садится ко мне.
– Ты их не видишь?
Я оглядываюсь через плечо.
– …Кого?
– Ничего? Совсем ничего?
– Я не вижу…
– Забей. Поехали. Давай-давай-давааай, – с каждым «давай» он бьет подлокотник.
Я выезжаю с парковки, начиная волноваться, что за ним гонится полиция – что на самом деле он сбежал из тюрьмы, и я стала соучастницей.
– Ну и местечко. Эти долбанутые фанатики сидят в кругу и говорят о принятии Христа. Вот же подстава. Дошло? Они заманивают тебя лечением, но на самом деле это развод. И как только ты подписываешься, они уже ничего не скрывают. Ждут, пока ты подпишешься на все. А потом выскакивают со своими песнопениями, молитвами и…
– Куда мы едем?
Он оглядывается, чтобы проверить, что за нами не следят.
– К тебе?
– А что не так с твоей квартирой?
– Дома нестабильно. У тебя безопаснее.
– Безопаснее?
– Меньше шума. Меньше помех, – он все смотрит в зеркало. Предметы в зеркале ближе, чем кажутся. Фары проезжающих машин освещают наши окна.
Я не могу сдержать мысль: «И я кинула ради этого Таннера?» Я могла бы все еще гулять, хотя бы прикидываться, что живу свою жизнь, но вместо этого отвожу мокрую задницу Сайласа к себе домой, чтобы он не замерз до смерти.
– Калли будет переживать, если ты…
– Я к ней не вернусь. Хренова ведьма. Кто может… кто может сотворить такое со своим братом? И называть это любовью? Да к черту. Это не любовь. Она не понимает, что я пытаюсь…
– Неправда. Просто она хочет, чтобы ты…
– Осторожно! – Сайлас смотрит на что-то за лобовым стеклом. Он сжимается перед ударом, будто посреди дороги что-то есть, но там пусто.
– Что? – кричу я. – В чем дело?
Сайлас поворачивается, чтобы посмотреть назад.
– Ты… ты видела?
– Что видела? Там ничего не было!
Мимо проезжает еще одна машина, освещая его безумные глаза.
– Остановись.
– Мы на шоссе!
– Мне надо выйти. Срочно, – он уже открывает дверь, пока машина несется на чертовых шестидесяти пяти милях в час по мокрому асфальту. Я на средней полосе на трехполосном шоссе в одиннадцать вечера, и он хочет прыгнуть.
– Сайлас! Стой! – мне приходится наклониться вправо, чтобы дотянуться до плеча и не дать ему выпасть на дорогу. Позади раздается гудок, когда я подрезаю другую машину. Мы сворачиваем на дальнюю обочину, гравий раздирает днище машины, потом меня резко заносит, и я выруливаю обратно на шоссе.
– Спятил?! Ты же…
– Остановисьостановисьостановись! – Что-то в его голосе – внезапный поток слов, безумная ярость, – пугает меня. Я перестраиваюсь и съезжаю на обочину. Мы едва успеваем остановиться, как дверь распахивается, и Сайлас падает на гравий. Он приземляется на руки, а затем вскакивает.
– Ты нормальный вообще? Так же можно…
Но он не слушает. Оставляет дверь открытой и бежит. Мимо проносится непрерывный поток машин, лучи дальнего света освещают его тело.
– Сайлас, куда ты…
Я переключаюсь на паркинг и включаю аварийку – оранжевые лампочки пульсируют с громким щелк-щелк-щелк, – и протягиваю руку через пассажирское, чтобы закрыть его дверь.
– Сайлас!
К тому времени, как я выпрямляюсь на своем сидении, Сайлас уже перелез через ограду и добегает до леса, окружающего автостраду, за ним развевается пакет со счастливой желтой рожицей. Где его ботинки? Почему он без обуви?
– САЙЛАС! – кричу я.
Но уже слишком поздно. Он ушел.
«В жопу», – думаю я. С меня хватит. Я так больше не могу. Достало, мать твою. Не стану снова спасать Сайласа. Пусть сам себя спасает. Или убьется. Мне уже все равно. Насрать, черт вас всех побери.
Это последняя капля. И теперь все наконец-то вылилось наружу.
Когда Калли звонит, я притворяюсь, что не понимаю, о чем она. Вру, что не спасала Сайласа и не выпускала его в дикий Ричмонд. Мне стыдно, но я уже ходила по Срыв-авеню с Сайласом за ручку. Он всегда выбирался, так ведь? Он сильнее своей зависимости – ну, или в это мне хочется верить.