Мамино воспитание хоть и было хорошим, но чересчур привязало ее к ней. Всю свою жизнь она жила, чтоб удовлетворить маму - Зою Андреевну, совершенно не заботясь о себе. Мама многое не разрешала. И в конце концов Марина поняла, что маму нельзя расстраивать.
После школы Зоя Андреевна водила Марину в музыкальную школу.
На какое-то время скрипка стала любимым занятием девочки. Хоть немного уходила в мир музыки, окунаясь с головой в мелодию и качаясь на волнах ритма.
По вечерам она читала классическую литературу. Мать приговаривала, что благодаря чтению можно привить лучшие качества, а поступки героев смогут указать как действовать в той или иной ситуации.
Марине нравилось читать и классику обожала. В будущем это и стало выбором профессии. Она окончила педагогический институт и стала учителем русского языка и литературы.
Однажды в детстве произошла из ряда вон выходящая история.
Они как обычно пошли на прогулку в парк. На детской площадке было полным-полно детей, игравших между собой. Марине очень хотелось к ним - побегать, повеселиться, но увидев строгий взгляд мамы она передумала.
- Бегают и бегают. А если упадет разобьет себе что или инфекцию занесет в рану. А инфекция между прочим дорого лечится. Еще учитывая сколько на этой площадке котов и собак бездомных справляют нужду. Вообще страх и ужас.
Марина с грустью взглянула на детей, с интересом рассматривающих ее. В какой-то момент внутри нее вспыхнул огонек, она хотела пойти поиграть, извазюкаться в песке, побить коленки, почувствовать себя тем маленьким ребенком.
Марина вырвала ручку и побежала к детям. Она слышала позади крики матери, что приличные девочки себя так не ведут.
Дети с радостью приняли новенькую - лепили куличики, играли в дочки-матери, салочки и множество других игр. Марина старалась не смотреть на Зою Андреевну, зная, что та злиться. Девочка видела, как строго на нее смотрели, но поиграться с детьми очень хотелось, а потому она не обращала внимание.
Закончив играться, довольная Марина подбежала к маме.
- Мамочка, так весело, - подбежала Мариночка и обняла мать за талию, но тут же отпрянула, увидев холод в глазах.
Зоя Андреевна не сказала в парке ни слова. Всю дорогу домой Марина боялась того, что будет ей говорить мать. В глубине души она надеялась, что та не будет кричать или бить ее. Ведь она всего лишь немного испачкалась. Ведь дети на то и дети, чтобы играть.
Когда они пришли домой, Зоя Андреевна заставила Марину умыться и все время, что девочка находилась в ванной она читала ей нотации.
- Хорошие девочки не валяются в грязи, не бегают и не орут. Ты опозорила меня. Маленькая дрянь! Как ты могла.
Женщина оскорбляла и орала на Марину, и в какой-то момент она перестала слышать мать.
Кап-кап-кап. Из крана капала вода. Капли отрывались как тянущаяся резинка от алюминиевого носика крана, превращаясь в продолговатую форму и опадая на дно умывальника. Одна-вторая разбивались о дно, раскидывая в стороны мелкие брызги.
Марина смотрела сквозь прозрачные капельки. Она не видела белой плитки, покрытой ржавчиной, не слышала, что говорит ее мать. В ушах нарастал гул. Она увидела свое отражение - бледную худую девочку с серыми заплаканными глазами и грязным пятнышком на щеке. Позади стояла раскрасневшаяся Зоя Андреевна. Как она хотела поменяться местами с отражением. Чтоб та девочка в зеркале выслушивала Зою Андреевну, а ее забрать туда, в другой мир. Не похожий на ее. Она смотрела в черные зрачки, втягивающие в себя все вокруг, белую плитку, дверной проем, белье, повешенное сушиться - все сузилось, превратившись в одну сплошную точку. И наступила темнота.
Она не помнила, что произошло, но очнулась в своей комнате. В квартире тишина. Тихими, едва слышными шажками, подошла к комнате матери и постучалась. Ответа не было. Постояв немного перед дверью, все же решилась зайти.
Мать лежала на кровати и спала. Сквозь полумрак, слегка освещавшийся ночным фонарем с улицы, было видно, как грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Марина спокойно выдохнула и пошла обратно.
Мама есть мама и ее не выбирают. Как и жизнь.
После того случая Зою Андреевну будто подменили. Он не орала и не оскорбляла Марину, но часто косо поглядывала в ее сторону. Девочка обрадовалась, но продолжала делать все, что нравилось маме. Изменение поведения продлилось недолго, и Зоя Александровна вновь начала вести себя как прежде.
Больше состояние прострации у Марины не появлялось. С тез пор в ее голове появился голос, нашептывающий разное. И с ним стало проще. Она всегда считала, что просто общается сама с собой. Когда мама орала, голос успокаивал ее, когда та поднимала руку, голос вновь говорил и она не чувствовала боли. Став постарше, он никуда не исчез, но постоянно подталкивал Марину совершить нечто в своей жизни - завести кота, отнести деньги в приют, покормить обездоленных, пойти учиться на учителя, перечитать «Преступление и наказание», убить маму. От последней мысли Марина дергалась постоянно. Она очень любила Зою Андреевну такой, какая она есть и в жизни не позволила бы себе поступить так кардинально.
Частенько она замечала, что отражение в зеркале будто жило своей жизнью, то отводило взгляд, то могло помахать рукой. Марина привыкла к такому своеобразному другу. Ведь ничего страшного более не происходило, да и она всегда все списывала на мимолетные галлюцинации. Мало ли, что в зеркале покажется.
Как-то парень пригласил Марину на свидание. Без разрешения матери она сбежала с ним, а когда вернулась Зоя Андреевна устроила ей взбучку, не гнушаясь и обзывая по-всякому.
- От мужиков одни проблемы! - причитала та. - Запудрит тебе мозг, а потом сиди одна с ребенком. На мою пенсию не хватит прокормить два рта! Приличные девушки не ходят по всяким забегаловкам.
Марина стояла, потупив взгляд, она привыкла к материнским нападкам и пыталась как всегда абстрагироваться и не слушать. Ведь потом приходит успокаивающая темнота. Убаюкивающая и такая желанная, дарящая покой.
После этого Зоя Андреевна заперлась в комнате и подолгу не выходила, а когда выходила то всегда по странному смотрела на дочь.
Марина окончила институт и пошла работать учителем русского языка и литературы. Ей нравилось учить детей. И пусть мать отобрала у нее счастливое детство и юность, но вопрос о необходимости работы был поставлен ребром. Как не удерживала мать, деньги были нужны. Да и здоровье Зои Андреевны становилось все хуже и хуже. Придирки стали слышаться все реже, но забота о здоровье еще больше привязывало Марину.
Женщина уже привыкла. Жить с матерью, тихо слушать наставления. И лишь в мечтах было нечто большое, что ускользало из жизни. Но она была счастлива, когда учила детей в школе. Маленькая радость в жизни. Пусть своих нет, но с чужими тоже хорошо.
«Да они литературу не учат! Как можно было такое написать в сочинении! Дубровский был бедный дровянин. Вот что делается с детьми в наше время. Полнейшая безкультурщина и неуважение к предкам» - подумалось Марине в очередной раз, перечитывая сочинение. Она подолгу задерживалась на работе, даже после смерти мамы.
Марине было только в радость посидеть чуть больше, проверяя домашнюю работу.
В дверь постучали.
- Заходите!
В кабинет вошли двое - ученик и его папа. Марина оценила мужчину - высокий с темными волосами, а карие глаза так и искрились некой нечеловеческой привлекательностью.
- Здравствуйте, Владимир... - спросила она.
- Просто Владимир, - улыбнулся мужчина.
«Ну ты посмотри на нее. Плохо я тебя воспитывала. На мужей чужих заглядываешься!»
Она мотнула головой и посмотрела вновь на пришедших. Мужчина внушал некую внутреннюю силу, которой невозможно было противостоять.
- Времени у меня совершенно нет. И так в чем проблема с моим сыном?
Мальчик присел за парту в первом ряду, достал ручку с бумагой и стал рисовать.
- Прекрасный мальчик, всю домашнюю работу всегда выполняет. Но вот в последнем сочинении написал, что следовало бы утопить в бочке Гвидона и тогда бы лебедь воскресила бы его, а он шел бы за ней по пятам и слушался бы ее. Это немного некорректно.