— Они не должны знать друг друга, — объяснила ему Кейт. — Такова стандартная процедура при клиническом лечении — пациенты должны оставаться анонимными. То есть, если они никогда не встречались во время лечения и не знают имен друг друга, как они могут встретиться? — Она повернулась к Филдингу. — Ваше мнение?
— Холдсток говорит, что встреча произошла случайно, но это невозможно. Каким образом все восемь реципиентов с тем же штаммом, носителем инфекции, могли…
— С тем же штаммом? — воскликнула Кейт. — Вы хотите сказать, что все они получали лечение тем же самым вирусом?
Филдинг не ответил.
— Мне кажется, она задала вам вопрос, док, — сказал Джек.
— Ну хорошо, — вздохнул Филдинг. — Да, тем же самым. Первым был Теренс Холдсток, а последней — Жаннет.
Кейт сглотнула комок в горле. Она испытывала смутную догадку, к чему это может привести.
— Как изменился этот штамм?
— Понятия не имею.
— Врет, — сказал Джек.
— Нет! — вспыхнул Филдинг.
— Можешь мне поверить, — спокойно произнес Джек, не отрывая глаз от дороги. — Он врет.
Почему он так уверен, удивилась Кейт. Или он всего лишь предполагает и хочет завести Филдинга? Кейт решила сама разобраться.
— Есть способ выяснить. Отправить истории болезни из вашего медицинского центра в комитет по стандартам и попросить его дать полный отчет.
— В этом нет необходимости, — быстро сказал Филдинг. — Я уже все сообщил госпитальному отделу и НИЗу.
— НИЗу? — Кейт почувствовала приступ дурноты. Он не может поддерживать контакт с НИЗом — разве что там нечто очень серьезное. — Почему?
— Это Национальный институт здравоохранения? — спросил Джек. — В округе Колумбия?
— Точнее, в больнице «Бетезда», — ответил Филдинг. — Понимаете… — У него дрогнул голос, и, похоже, он не мог найти слов. Филдинг облизал губы.
Чем дальше, тем хуже, подумала Кейт. Она сидела, вцепившись в край сиденья. О господи, это просто ужасно.
— Понимаете, — продолжил Филдинг, — поскольку все жалобы имели отношение к одному и тому же штамму, я выделил культуру и провел анализ вируса. Он… он мутировал. И превратился в два отдельных штамма.
— Мутировал? — уточнил Джек. — Это часто бывает?
— Нет, — ответил Филдинг. — То есть некоторые вирусы мутируют довольно часто. Но не аденовирус. Это было полной неожиданностью.
Кейт закрыла глаза.
— Каков характер мутации?
— Основной штамм остался, но мутация изменила ген киназы тимидина.
Кейт застонала.
— Это плохо? — спросил Джек.
— Значит, мутировавший штамм, — сказала она, — проник в опухоль вместе с оригинальным штаммом. Но без гена киназы тимидина он не поддается воздействию гансикловира. Это лекарство убивает основной штамм вируса и инфицированные клетки опухоли…
— Но не мутацию, — докончил Джек. — О черт.
— Правильно. И это значит, что в мозгах Жаннет и других существует мутант аденовируса.
— Это заразно? — спросил Джек.
— И да и нет, — ответил Филдинг. — Аденовирусы обычно вызывают небольшое заражение — взять, скажем, конъюнктивит, — но поймать их можно только у людей, распространяющих вирус. А эти люди не распространяют его.
Кейт повернулась к Филдингу:
— Мы должны что-то делать!
— Я же сказал: я связался с Национальным институтом здравоохранения, а они, в свою очередь, установят контакт с Жаннет. Через день или два.
— Я имею в виду — сейчас!
— Что вы предлагаете?
— Найти способ убить мутацию!
— Я уже проверяю разные агенты, убийственно действующие на вирусы. И уверен, что мы найдем эффективное лечение.
— Но тем временем… Как насчет других осложнений? — Кейт представила, как эти спиралевидные частицы вторгаются в нейроны Жаннет, размножаются в них, затем рвут мембраны клеток и набрасываются на другие клетки, а число их растет в геометрической прогрессии. — Менингита? Энцефалита? Абсцесса, который, возникнув в артерии, приведет к кровоизлиянию? Она может умереть, доктор Филдинг!
— Я работаю с предельной быстротой, — сказал он. — Но если бы даже я имел в кармане лекарство, оно вряд ли бы нам помогло.
— О чем вы говорите?
— Посудите сами: почему я здесь вместо того, чтобы быть дома? Потому что Жаннет отказалась прийти на проверку. Как мы можем лечить пациента, который отказывается от лечения?
В желудке у Кейт возник болезненный спазм, когда она вспомнила слова Жаннет, брошенные сегодня утром: «Чего ради мне встречаться с доктором Филдингом? Со мной все прекрасно. Никогда не чувствовала себя лучше…»
— Это какая-то серая зона, — говорил Филдинг. — Если у пациента нет жалоб, если он отрицает любое недомогание и не хочет лечиться… вы сами видите проблему, не так ли?
Да, она ее видела.
На нее нахлынула волна усталости, неся с собой боль и озноб.
— Пока мы ждем ответа из НИЗа, — сказал Филдинг, — я буду продолжать экспериментировать с мутацией. Я уверен, что звонок от них убедит Жаннет и остальных в серьезности ситуации и что все они нуждаются в помощи.
Но Кейт не сомневалась, что Жаннет уже нужна неотложная помощь — она сама утром сказала об этом Кейт. Она молила ее о помощи. И Кейт приложит все силы, чтобы Жаннет получила ее.
Четверг
1
— Спокойно, Джой.
Стэн Козловски видел, что брат, роясь в куче утренних газет, сваленных на узком кухонном столике, заводится все больше и больше. По молчаливому соглашению они решили позавтракать дома. Вчерашняя вспышка Джоя в заведении Моше привлекла к нему всеобщее внимание. До сих пор они были всего лишь двумя обыкновенными посетителями, Стэном и Джоем, никто не знал их фамилии. Теперь Джой, без сомнения, стал тем клиентом с изуродованной рукой, который разразился яростными криками, что, мол, он сотрет кого-то с лица земли. А поскольку уже были выданы ордера на их арест — и федеральный, и штата, — им стоило вести себя тише воды, ниже травы.
— Ничего! — сказал Джой, швыряя «Ньюс» на пол, где газета спланировала в кучу таких же распотрошенных листов «Пост» и «Ньюсдей». — Ты считаешь, что кто-то из тех засранцев в вагоне подземки успел так рассмотреть этого гребаного Спасителя, что дал полиции какое-то его описание? Как там насчет «Таймс»? Есть что-нибудь?
— Куча психологических рассуждений о типах личности двух стрелков. — Поскольку один был мертв, а другой исчез, Стэн был удивлен той ахинеей, которую выдали так называемые «эксперты», которые ни словом не перекинулись ни с кем из своих героев. — Но если ты имеешь в виду рисунок полицейского художника, то ничего нет.
— Вот дерьмо! — Вскочив, Джой яростно пнул кучу газет на полу, которые улетели к дальней стенке. Впрочем, до нее было недалеко. — Говорю тебе, это он. Спаситель — это наш парень!
Стэн не собирался снова успокаивать Джоя. Со вчерашнего утра он устал ему повторять: «Спокойней, Джой».
— Я знаю, Джой, как ты хочешь, чтобы это был он, но…
— Ох, да я не просто хочу, Стэн. Мне надо почувствовать его на вкус. Понять, как он пахнет! Как только я прочел о малыше 45-го калибра, у меня руки зачесались. Это наш парень, Стэн. Это из-за него мы ютимся в этой вонючей норе. Это он, наш гребаный тип!
Что касается вонючей норы, это верно, подумал Стэн, обведя взглядом их убогую квартирку с одной спальней.
Вот так и рушится величие: от владельцев кондоминиума в каком-нибудь шикарном районе до беглых арендаторов на задворках… все буквально за одну ночь.
И все из-за того «нашего парня».
Кто бы он ни был, появился он ниоткуда. И оказался умным и жестоким. Как знать, были ли у него личные причины или же его кто-то нанял? Стэн считал, что наняли. Он профи. Как и они оба.
Специализацией братьев Козловски были пожары и взрывы. Все благодаря армии США и службе во Вьетнаме.
Стэн не хотел отправляться во Вьетнам, и, останься он в колледже, война кончилась бы ко дню его окончания. Но когда он провалил экзамены, на призывном участке не стали медлить и сразу же загребли его. Во время подготовки Стэн усвоил, как иметь дело с пластиковой взрывчаткой, и стал классным экспертом по подрыву ловушек с помощью белой глинистой субстанции. Со всеми этими знаниями он и вернулся домой. После войны он кончил колледж, но экономическое развитие пошло на спад, так что Стэн решил заняться собственным бизнесом и, взяв Джоя в партнеры, научил его всему, что знал сам.