— Привет! — раздался низкий голос слева от нее. — Как делишки?
Зигрид приветственно подняла руку. Макмо с его черной кожей и курчавыми волосами с самого начала произвел на нее сильное впечатление. Несмотря на небольшой рост, он мог похвастаться мускулатурой римского гладиатора. Говорили, что Базорак предлагал ему сражаться в рядах похитителей железа, но он отказался, хотя рисковал положить из-за этого голову на плаху. Тогда главарь разбойников приговорил его к каторжным работам в надежде, что однажды он передумает.
— Дерево становится все более липким, — процедил юный геркулес сквозь зубы. — Блоки уже не сохнут, а гниют. Чувствуешь этот запах?
В основании пирамиды уже натекла целая лужа сочащегося из дерева сока, и его запах сделал бы честь любому болоту.
— Только не дотрагивайся! — торопливо добавил Макмо. — Сок уже начал бродить и вот-вот превратится в клей — очень опасный, склеивает что угодно практически намертво. Иногда надсмотрщики так развлекаются: намажут руки и ноги какого-нибудь пленника, и бедолага так и торчит, прилипнув к земле, пока кто-нибудь не сжалится и не срежет ему кожу с ладоней и стоп бритвой!
Для Зигрид такое преобразование сока было еще одним свидетельством того, что с деревом произошла какая-то необратимая мутация. Наверное, машина каким-то образом разладилась, и теперь искусственному умножению подвергались только аномальные клетки. Обрабатывая какую-нибудь доску рубанком, она всякий раз разглядывала занозистую поверхность дерева с тревогой. «Оно все еще живое! — думала она, поглаживая рукой детали мебели или плашки паркета. — Оно готово проснуться!»
Она работала уже два часа, когда Джувия вернулась и забрала ее для ежедневного обхода с разнообразными починками. До самого вечера девушка и великанша ходили от порога к порогу, предлагая свои услуги без всякой платы. Это хождение по домам быстро заставило Зигрид убедиться в том, что ее теория обоснованна. Каждый день она натыкалась на все новые и новые свидетельства своей правоты: после сушки, распиливания, обработки и сборки дерево по-прежнему оставалось живым. Ножки стульев продолжали расти, приподнимая сиденья так высоко, что скоро ими уже невозможно было пользоваться. Смолистый сок, который обладал редкостной способностью заживлять любые раны на дереве, то и дело сращивал дверцы шкафов, ящики комодов и крышки сундуков, так что открыть их можно было только пилой. Тщательно отделанная мебель постепенно теряла форму, покрывалась корой или пускала корни, а иногда выбрасывала покрытые зелеными листьями побеги.
Обязанности Зигрид состояли в том, чтобы исправлять эти неполадки — подрезать ножки стульев, возвращая им нормальную высоту, или укрощать одичавшие столы, при том что она прекрасно понимала — это лишь временное средство, и назавтра все придется начинать снова. Люди относились к ней как к безмолвному домашнему животному, и она пользовалась этим, чтобы подслушивать разговоры и собирать полезные сведения.
Варварами постепенно овладевал неясный страх. Ежедневные нарушения обыденного хода вещей уже были заметны всем, хотя говорилось об этом все больше намеками. Большинство, сталкиваясь с разрушением привычного им мира, начинали мечтать, чтобы завоевательная кампания началась как можно скорее; никто не хотел упустить шанс, подаренный им термитами. Все думали только об одном — пора уходить. Новые места, новые горизонты.
В тот же вечер Джувия, на которую вдруг накатило мрачное настроение, крепко выпила. С регулярностью метронома она высаживала стакан за стаканом, пока не прикончила третью бутылку, после чего свалилась со стула и уснула прямо под столом. Поначалу Зигрид не решалась покинуть свой тощий тюфячок, опасаясь какой-нибудь очередной уловки, на которые была так изобретательна ее хозяйка, но при виде ее багрового оплывшего лица все-таки отбросила осторожность. Распластавшись навзничь посреди лужи спиртного, великанша бормотала какие-то бессвязные слова. Когда Зигрид опасливо приподняла ей веко, она никак не отреагировала. Тогда девушка ухватила в кладовке бутылку вина, краюху хлеба, несколько ломтей вяленого мяса и завернула все это в кусок чистого полотна.
Разумеется, о том, чтобы выбраться из лагеря, не могло быть и речи: вокруг всей ограды, да и перед домом Джувии дежурили часовые. Зато, отодвинув две неприметные доски, можно было легко проскользнуть в общую спальню, где ночевали остальные рабы, и найти там Макмо. Зигрид уже три недели безуспешно пыталась с ним подружиться, рассчитывая, что такой человек непременно окажется полезен ей в ближайшем будущем.