— С этой минуты будь наготове, — сказал он, понизив голос. — Когда доберемся до производственного цеха, я передам тебе кусочек дерева, не больше пробки. Раздели его на части и помести в машину для размножения. Мне понадобится не меньше трех кубометров. Потом пометь их своим крюком, чтобы я легко мог их опознать. Поняла?
Зигрид молча кивнула, хотя язык ей жгли десятки вопросов. Оказавшись в ангаре, Макмо тут же воспользовался неизбежной суетой при дежурном распределении рабочих заданий и отошел в сторонку, притворяясь, что ему нужно помочиться. Но Зигрид заметила, что он украдкой сунул руку между двумя мотками каната и вынул оттуда небольшую глиняную миску с водой. Через минуту в ладони девушки оказался мокрый кусочек дерева. Она быстро разрезала его острым осколком кремня и поместила в камеру множительной машины, куда обычно клали фрагменты древесных побегов, предназначенные для размножения. Подростки-рабочие, обслуживавшие машины, не заметили подмены, и уже через час в баках со средой для ускоренного клеточного роста подоспели первые кубы древесины. С виду они ничем не отличались от обычного дерева, разве только запах от них исходил несколько более резкий, но никто, похоже, не обратил на это внимания. Зигрид истекала потом, летающие в воздухе опилки приставали к ее липкой коже, придавая ей странный «звериный» вид, как будто она вдруг поросла шерстью. Наконец рокот машин затих, влажные от сока кубы древесины извлекли из баков и уложили на конвейерную ленту. Зигрид мимоходом начертила на каждом из них своим погрузочным крюком большой крест. Рядом послышался низкий голос Макмо, и Зигрид поняла, что он обращается к охраннику, который сегодня исполнял роль прораба.
— Начальник, почти все дерево уже высохло! — говорил он. — Нужно убрать часть, чтобы освободить место для свежего…
— Ладно, действуй, — буркнул охранник без особого интереса. — Возьми телегу и развези сколько нужно по складам.
Зигрид скрыла улыбку: она догадалась, что затевает крепыш.
— Эй, ты, синеволосая! — крикнул Макмо. — Иди помоги мне!
Подъехала разболтанная телега, которую тащила за собой тощая, костлявая лошадь. Макмо проследил за погрузкой, устроив так, чтобы среди просохшего дерева оказались и еще совсем сырые кубы, помеченные крестом.
— Ну, поняла? — шепнул он Зигрид, весело подмигивая. — Эти кубы, которые ты только что вырастила — самовозгорающееся дерево! Я уже больше года храню его частицу. Я распределю эти кубы между всеми складами древесины в блоке, запрячу поглубже между остальными. Сейчас они еще совсем сырые от сока, но когда влага испарится, они вспыхнут и вызовут пожары по всем четырем сторонам блока. Чтобы волокна дерева полностью просохли и достигли стадии возгорания, нужно около сорока часов. А после этого мы воспользуемся всеобщей паникой, чтобы сделать отсюда ноги.
Зигрид восхищенно покачала головой; действительно, Макмо изобрел настоящие зажигательные бомбы.
— Только не забудь про цепи! — заключил чернокожий атлет, вспрыгивая на сиденье кучера.
Зигрид смотрела, как он уезжает, и ее сердце наполнялось надеждой.
Она еще немного поработала возле пирамиды, а потом отправилась в свой ежедневный обход с мелкими ремонтными работами.
Когда она уже засобиралась назад, ее снова окликнула со своего порога вчерашняя худощавая хозяйка неумеренно разросшихся стульев. Десять минут спустя Зигрид опять оказалась в каморке со всяким хламом. Тусклая лампа на шатком одноногом столике высветила клочок бумаги, конверт и огрызок карандаша. Нужно было действовать быстро. Смочив кончик грифеля слюной, Зигрид торопливо нацарапала одну строчку: «Завтра в полночь».
Сложив листок, она сунула его в конверт и от души понадеялась, что служанка передаст его Пампкину.
Покончив с этим, она принялась обшаривать кладовку в поисках обещанного пузырька с кислотой и вскоре нашла его под кучей какого-то заплесневелого тряпья. Это была маленькая бутылочка из очень толстого стекла; примерно половину ее заполняла желтоватая жидкость. Полустершаяся надпись гласила: «Серная кислота». Девушка тщательно завернула ее в клочок ткани и сунула в карман, молясь про себя, чтобы никто не толкнул ее по дороге. После этого в хижине ее уже ничто не задерживало.
По дороге в лагерь для пленников она все время посматривала по сторонам, приглядываясь к высоким штабелям древесины, которые громоздились то тут, то там по всему блоку.
На этот раз, перед тем как запереть ее в общей спальне, охранник отобрал у нее сумку с инструментами.