Симна с размаху шлепнул Эхомбу по спине.
— Что есть, с тем уже ничего не поделаешь, так, братец? Мы проделали такой долгий путь, чтобы спасти принцессу, которая не хочет, чтобы ее спасали!.. Давай-ка вспомним о сокровищах, а потом удалимся с миром. Нас здесь больше ничто не удерживает.
Но второй раз за эту бесконечную ночь Этиоль Эхомба заявил решительно:
— Нет!
Симна изумленно уставился на него.
— Как — нет? Что «нет»? — Он показал на распростертого на полу Химнета и Темарил рядом с ним. — Ты что, не понял? Она хочет остаться здесь.
— Ничего не изменилось, Симна. Ты же слышал, что я ответил ему? — Пастух подошел к своему копью и поднял его. Затем вернулся к лежащему на полу Химнету. — Я дал клятву Тарину Бекуиту, человеку честному и благородному, в ту минуту, когда он умирал. Я дал слово, что верну прорицательницу Темарил в Лаконду. И хотя это намного удлинит мой путь к собственной семье, я вынужден сделать то, ради чего пришел.
Темарил повернула прекрасное лицо к Эхомбе.
— Но я, как сказал ваш друг, хочу остаться! Я сама выбрала свою судьбу, связала жизнь с этим человеком. Я не хочу идти с вами. Даже не просите меня об этом!
— Увы, — произнес Эхомба.
Своей худой, но сильной рукой он обнял ее за талию и вскинул себе на плечо.
Темарил была ошеломлена и разгневана.
— Отпустите меня! Немедленно отпустите! Я, Темарил, приказываю вам!
— Только одна женщина имеет право мне приказывать, но здесь ее нет.
Этиоль повернулся к Симне.
— Свяжи ей руки, пока она не вытащила мой второй меч или начала копаться в моем походном мешке. Быстрей, Симна!
— Что?.. Ах да, братец! Держи ее!
Северянин был мастером клинка, но не узлов, но все же он крепко связал Темарил ноги и руки шнурком, который выдернул из роскошной портьеры, висящей перед дверью.
Химнет Одержимый мог лишь с трудом шевелить головой, но все равно, разгневанный, он громко проклинал чужестранцев, призывал на их головы все мыслимые несчастья и сулил адские пытки, если они не отпустят его женщину.
Верный своему господину, Перегриф бросился к двери, чтобы вызвать дворцовую стражу, но его остановил огромный черный кот.
— На твоем месте я бы держал язык за зубами, — предупредил Алита. — Или, хочешь, я подержу…
Проявив свойственное ему благоразумие, генерал призвал не солдат, а лекарей.
А путешественники, на сей раз через парадные двери, покинули дворец и направились к главным воротам крепости. Гвардейцы хотели их остановить, но при виде Хункапы Аюба и победно ревущего черного левгепа тут же ретировались.
Вот как четыре путешественника и не желающая покидать Эль-Ларимар женщина оставили этот прекрасный, сказочный край. При этом трудно сказать, кто больше шумел: разгневанная прорицательница или мастер клинка Симна ибн Синд, который без конца ворчал и проклинал всех и вся. Он не мог понять, ради чего они вообще явились сюда, если даже не попытались отыскать хоть какие-нибудь сокровища. Только после того, как Эхомба заверил его, что за возвращение Темарил им отвалят столько золота, сколько они смогут унести, Симна слегка успокоился.
Впервые за все это долгое путешествие Эхомба двинулся на восток.
XXIV
Удача не изменила им и на обратном пути, что подтверждается тем, что после долгого и трудного перехода путники пришли в Дорон как раз тогда, когда туда вернулся «Грёмскеттер». Их встретили с распростертыми объятиями; Станаджер Роуз и все матросы не скрывали изумления и радости оттого, что им вновь посчастливилось встретиться с удивительными пассажирами.