– Сколько было монет?
– Пять.
– Как – пять? – испуганно воскликнула Глафира. – Значит, будут еще жертвы?
– Слушай дальше! Дама ушла, они договорились, что она придет за кулонами, правда, они называли их подвесками, после обеда, часа в три. И она на самом деле пришла. Почти одновременно с ней в магазин вошли три женщины. Как раз наши, понимаешь? Я показывал Марине фотографии Фионовой, Беловой и Стеллы. Это точно были они. Вошли и начали рассматривать золото под стеклом. Чувствовалось, что они возбуждены, они громко переговаривались и казались выпившими!
– Ничего себе!
– А потом Тамара Белова, увидев эту даму, вдруг бросилась к ней и обняла! А та, ну, «итальянка» которая, страшно обрадовалась, и они буквально закружились по магазину! Чувствовалось, что они ужасно рады встрече и что встреча эта была приятной неожиданностью для обеих.
– И что потом? – Глафире не верилось, что Денис пролил свет хотя бы на личности жертв. Что он узнал о них что-то такое, что позволит им наконец разобраться в этом невозможно трудном деле.
– Потом Фионова и Стелла подошли к ним, они оживленно разговаривали, Тамара Белова познакомила своих подруг с «итальянкой», а когда директор магазина вышел с кулонами, ну, с монетами, Тамара Белова попросила свою «итальянскую» приятельницу продать их ей. Но никакой продажи не было. Все четверо отошли в сторону, и Марина Рожкова, продавщица, своими глазами видела, как «итальянка» отдала Тамаре три кулона.
– Так все-таки три?
– Да. Марина уверена, что она их просто подарила. А потом в этом же магазине женщинами были куплены золотые цепочки. Словом, в магазине наши жертвы и надели на себя эти кулоны, подвески, называй как хочешь. А это о чем говорит?
– О том, что никакого мужчины там не было, что дело не в личной жизни женщин и что ни о какой секте речи быть не может!
– Они были подругами, вот что я понял. Но не явными, а какими-то тайными, раз никто из их окружения не знает этих женщин.
– Может, и тайными, а может, они просто недавно познакомились. Узнать бы, что же их все-таки связывало? Где они познакомились?
– Вот если бы они вчетвером не разговаривали в другом конце магазина, а они там чуть ли не шептались, и если б Марина услышала их, то нам было бы сейчас гораздо проще…
– В магазине наверняка есть камеры наблюдения…
– Я спрашивал. Прошел год. Кто так долго будет хранить записи?
– Тоже правильно. Значит, нам нужно искать эту «итальянку».
– Я тоже так решил. Хотел поговорить с директором, но его, как назло, в городе нет. Он куда-то уехал с друзьями на охоту… И вернется только через неделю.
– Нам просто необходимо с ним встретиться и поговорить! Пусть он скажет только имя этой женщины-«итальянки»… Денис, ты даже представить себе не можешь, как много ты сделал! Ты вообще – молодец! Надо срочно позвонить Лизе и все рассказать!
– Теперь мы хотя бы знаем, что эти женщины были знакомы между собой, – сказал Денис. – Будем надеяться, что женщины, которым достались оставшиеся два кулона, не станут жертвами этого маньяка…
– А чтобы узнать их имена, надо дождаться возвращения директора ювелирного магазина.
Глафира с Денисом переглянулись.
– А что… – начала она, не успевая за убегающей от нее опасной мыслью. – А что, если это… он?
– Вот и я тоже подумал. Во всяком случае, он был единственным мужчиной, который видел всех трех женщин вместе, – нерешительно поддержал Глафиру Денис. – Думаю, что нам надо отправиться к нему домой и поговорить с его женой.
18
– Знаешь, милый, если бы я была на месте той особы, Глафиры, которая допрашивала меня тут, то непременно оставила бы в моей комнате камеру или «жучки», называй как хочешь… Так я подумала, когда проанализировала наш с ней разговор. Но, к сожалению, эти мысли посетили меня поздновато… Не так чтобы совсем, но…
Таисия, голова которой покоилась на голом плече Германа, тяжко вздохнула. В комнате было жарко, любовники лежали под тонким байковым одеялом. За окном шел ледяной осенний дождь, и все вокруг казалось серым, унылым.
– Тая, я не совсем понял… Ты хочешь сказать… – Герман, который находился на грани сна, то проваливаясь в его сладкую пучину, то выныривая из нее, чтобы почувствовать рядом с собой мягкое и теплое тело женщины, никак не мог сложить обрывки мыслей и фраз во что-то осмысленное. Он был сыт, умиротворен и вполне счастлив. Ему даже казалось, что он любит Таисию и не представляет себе жизни без нее. А все ее постоянные разговоры о переезде в Украину носят какой-то несерьезный характер. И это при том, что квартира, в которой она жила последние годы, была забита перебинтованными скотчем картонными коробками, а кухня и вовсе напоминала поле боя. Он и сам не мог понять, почему воспринимал внешнюю сторону готовящегося вселенского переезда Таи как декорацию к спектаклю, не имеющему ничего общего с реальной жизнью.