– Лиза, ты что-то придумала?
– Да, но об этом позже. Для начала давай все закончим, разберемся с делом Любы, поймаем Юдина и Шторина.
– Ты хочешь, чтобы я завтра поехала к Туманову? Возможно, именно ему Люба рассказала о том, что у нее произошло с Мещерским. Ведь не случайно же она назвала именно его адрес таксисту, а это значит, что она не собиралась домой.
– Да. А я, так и быть, отправлюсь в Зоналку, найду эту Орешину, попробую выяснить, что общего у нее с Юдиным. И в зависимости от результата мы решим, как нам действовать дальше.
– Лиза, у тебя такой загадочный вид…
– Да нет, Глаша, я просто устала.
В три часа ночи Дима, муж Глафиры, разбудил ее, сказал, что Гурьев уже внизу, отпирает ворота.
– Буди Тайлеров, – зевнула Глаша, – я им сейчас чай приготовлю. Вот бедолаги… Не хотела бы я оказаться на их месте!
– Будем надеяться, что и у Гурьева не будет неприятностей…
– В смысле?
– Не знаю. Но за Диму я переживаю куда больше, чем за Тайлера. Тоже мне – Робин Гуд. Кто они ему, эти люди?
– Дима!
– Ладно, я пошел их будить… Лиза просила, чтобы и ее тоже разбудили, она хочет проводить свою подружку.
Проснулись все, кроме маленькой Магдалены. Позавтракали чаем и печеньем, Глафира вдруг расчувствовалась, чуть не плача, относила пакеты с едой, термосы в машину.
Лиза на прощание обняла Ирину Тайлер:
– Ты помнишь, что я тебе говорила? Береги Мишу и Олю! Вот увидишь, все будет хорошо.
Михаил Тайлер, сухо попрощавшись со всеми, кто, по сути, принял участие в его судьбе, и даже не поблагодарив Глафиру и Родионова, оказавших его семье гостеприимство, поспешил сесть в машину и захлопнуть за собой дверцу.
– Думаю, ему стыдно, что он всех нас так напряг, – шепнула на ухо Глаше Лиза.
Они уехали. Лиза сказала, что хочет спать, и поднялась в спальню, Дима Родионов еще некоторое время посидел в кухне, глядя, как жена моет чашки.
– Я обещал, Глаша, что не буду отговаривать тебя от твоей работы, что не буду просить, чтобы ты ее бросила. Но если бы ты только знала, с каким трудом мне это дается!
– Дима, ну, пожалуйста, не начинай…
– Хорошо. Ты хотя бы скажи: то, чем вы сейчас с Лизой занимаетесь, очень опасно?
– Думаю, уже нет. Главную работу мы уже сделали – вычислили убийцу. Остальное зависит от Мирошкина и его людей.
– А эти деньги, ну, тайлеровские? Их действительно невозможно найти?
– Посмотрим…
– Мы бы хотели все вместе, с мальчиками, отправиться на море. Дом бы на Надю оставили. Дело только за тобой, когда ты скажешь – мы сразу же закажем билеты.
– Думаю, мы закончим наши дела буквально через несколько дней. Обещаю.
Глафира поставила последнюю чашку в буфет, поцеловала Диму.
– Пойдем еще немного поспим… Часика три.
27
Иван Туманов, широкий в плечах, был невысокого роста мужчиной, похожим на сказочного лешего – густые кудрявые волосы до плеч, спутанная темная борода, глаза-щелки и круглый, похожий на бутафорский, красный блестящий нос картошкой.
Глафира появилась на пороге его квартиры в девять утра и сразу успокоилась, по бодрому виду скульптора поняв, что не разбудила его, он, похоже, уже завтракал (еще в передней пахло поджаренным хлебом).
– Я пришла к вам без предупреждения, решила, что так будет лучше, – сказала она. – Меня зовут Глафира Кифер. Я – помощница адвоката Елизаветы Сергеевны Травиной. Мы расследуем убийство вашей хорошей знакомой – Любы Гороховой.
– Да-да, проходите, пожалуйста.
Несмотря на весеннее солнечное утро, в квартире было темно. Все пространство было заставлено старой мебелью, стеллажами с глиняными фигурками и крупными, в человеческий рост, пыльными скульптурами, изображавшими крепко сложенных мужчин и женщин. Глафира осторожно, боясь уронить что-нибудь на своем пути, пробиралась за хозяином в кухню.
В центре большого круглого стола стоял глиняный кувшин с высохшими полевыми цветами – ромашками, васильками. Тут же стояли сковородка с жареным хлебом, кофейник, сахарница, лежала пачка масла.
– Хотите кофе? – спросил Туманов, даже не глядя на Глафиру.
– Можно. Скажите, Иван, в котором часу к вам в то утро приехала Люба?
– Точное время назвать не могу, но что-то очень рано. Она разбудила меня. Я заработался ночью, поздно лег, поэтому успел рассердиться, когда позвонили в дверь. Я прямо в пижаме распахнул ее, чтобы сказать звонившему все, что о нем думаю… Честно говоря, я думал, что это мой сосед с верхнего этажа пришел, чтобы одолжить у меня денег. Открываю, а там – Люба.