— Нет, — Эмек вернул ладонь на живот. — Все понимают важность претендентов, и сделали правильные выводы, раз я смог тебя почувствовать в другом мире и переместиться. Так что меня подменили, пока ты полностью не восстановишься, я тебя не оставлю.
Лейти сплел свои пальцы с пальцами предвечного, кивнул и, почти задремав, тихо и искренне сообщил:
— Я рад, я бы не хотел, чтобы ты, пострадал из-за меня.
Эмек удовлетворенно отметил, что его человек спокоен и расслаблен, и спросил:
— Лейти, у яда цветка есть один ужасный эффект… Я знаю, что тебе снился кошмар. Расскажи, пожалуйста, не переживай в одиночку.
— Это не совсем кошмар, — напрягся мальчик. — Это то, что наши родители скрывают от нас. Я, как самый младший, зачастую слышал то, что не должен был. Считали, что я ребенок, и ничего не понимаю.
Эмек недовольно отметил, что Оли скрыл от него эту часть жизни Лейти.
— Расскажи, — предвечный ободряюще поцеловал в затылок и, желая придать непринужденность обстановки, нанес на мочалку геля для душа и принялся мыть плечи и спину мальчишки. — Не волнуйся, ты сейчас со мной, никто не обидит.
— Я не знаю подробностей, — пожал плечами Лейти. — Мой отец еще до рождения детей заключил брачный договор. У нас за девушек дают калым, притом не маленький. А тут… Он должен был отдать дочь без калыма, вот только дочерей у него нет. Мама пыталась заставить его жениться еще раз, надеясь, что новая жена родит дочь. Но папа просто не нашел денег на калым или не захотел найти. Только вот брачные обязательства никто не отменял. Даже если предполагаемая «жена» — мужского пола. Женская одежда и небольшое вмешательство этот недостаток могут практически исправить.
Эмек не стал характеризовать чужие порядки и обычаи, они касались его человека, его культуры. К тому же лестных или хотя бы приличных эпитетов у него не было.
— Забудь. Ты — мой, и я тебя не отдам, — серьезно сказал Эмек. — Ну, что, домываемся и кушать?
— Не думаю, что отец станет отдавать кого-то из сыновей, скорее, просто выкупит девушку, примет ее в качестве приемной дочери и отдаст. Сейчас у него гораздо больше денег, чем на момент договора, — пожал плечами Лейти. — Хорошо, я действительно голоден.
*****
Ящер послушно изогнулся в небольшое колечко. Кофи достал откуда-то из глубины резной шкатулки упакованную иглу для пирсинга. Не обращая внимания на Рейнера, скорее для себя, спросил вслух:
— Ну и? Что прокалываем: бровь, губу или нос?
Рейнер представил ящерку на лице Кофи и нахмурился. Нос ему точно не нравился, бровь нормально, а вот если в губу, то можно будет ее покусывать и оттягивать за эту самую ящерку. Но, наверное, это больно, так что не пойдет.
— Думаю, на тебе будет красиво в ушном хрящике смотреться, — ответил мужчина.
Кофи на мгновение оглянулся, убрал волосы и, глядя в зеркало, распаковал иглу, комментируя:
— Вряд ли, не люблю хрящи прокалывать. Долго заживают, да еще волосы постоянно путаются, цепляясь за сережку.
Легким, уверенным, явно привычным движением, проколол чуть сбоку нижнюю губу и легко вдел ящера, который проснувшись на мгновение, вцепился лапками в собственный хвост. Небольшая капелька крови потекла вниз, к подбородку.
Рейнер повернул Кофи к себе лицом и потянулся к губам, но поцеловать побоялся, слизнул капельку крови.
— Очень больно?
— Нет, — пожал плечами предвечный, — часа через три вообще затянется.
Кофи сам мимолетно поцеловал Рейнера в губы и тихо признал:
— Честно говоря, ждал от тебя какой-нибудь гадости. Спасибо.
— Я хороший, — заявил Рейнер и ехидно добавил, обнимая Кофи за талию и прижимаясь к нему. — А когда я плохой, я еще лучше.
— Хм… Какое самоуверенное заявление, — отозвался Кофи, расслабляясь в объятиях.
— Ну, я быстро учусь. У меня еще кое-что есть, — хмыкнул Рейнер и достал из-под стола пакет. — Так, милая вещица просто.
Предвечный, с легким беспокойством посмотрел в пакет, достал оттуда плюшевый кактус и нахмурился, подыскивая нужные ругательства.
— Знаешь, Рейнер, вот это уже явно лишнее.
— Я подозревал, что ты обидишься, — вздохнул мужчина и забрал игрушку себе, принялся ее теребить и дергать за колючки с мечтательной счастливой улыбкой.
Кофи ловким движением забрал игрушку из рук пожарного, пробормотав, что любой колючий объект — его брат по разуму и мучать его не стоит. Чуть помедлив, выдал сквозь зубы «спасибо» и, хитро прищурился, явно придумав какую-то месть.
— И вот чего ты такой суровый? — беззлобно поинтересовался Рейнер. — Никто же не обижает.
— Хм… суровый, значит? — предвечный прищурился. — Хорошо, я тебе как-нибудь покажу, что значит суровый. Ты ведь никуда наручники еще не дел?
— И даже не снял, — мужчина закатал манжеты рубашки. — Они похожи на браслеты.
Рейнер уставился на Кофи предвкушающим взглядом.
— Не сейчас, я сам решу, когда и как ими воспользоваться, — отрезал предвечный.
Рейнер пожал плечами. Он все равно против не был, Кофи нравился мужчине все больше и больше, так что Рейнер совсем не против подождать, раз предвечному нужно больше времени он даст его сколько нужно.
Весь день и вечер прошли в умиротворенной, даже семейной обстановке. Рейнер сходил в спортзал, потом нашел Кофи в библиотеке и примостился рядом с ним на диване, полистал книгу. Язык знаком не был, зато картинок оказалось полно. Если Рейнер правильно понял, то с полки он достал иномирские сказки или мифы. Хотя кто их разберет, может, и учебник по истории. Разок Рейнер обмолвился и о Лейти, но Кофи заявил, что тот в порядке, и находится с Эмеком, а значит под присмотром. Спать тоже завалились в ленивом благожелательном настроении, вволю нацеловавшись перед сном.
Утро для Рейнера началось на удивление приятно. Кофи, мягко целуя шею, не возмущаясь даже тому факту, что претендент развалился сверху, гладил по бокам, спине.
Мужчина расслабился, пристроил колено между ног предвечного и не сильно прикусил кожу на ключице. Он немного сместился вбок, перенес часть веса на локти.
— М, мне нравится начало.
Кофи выгнулся, чуть слышно простонал, раздвигая ноги шире, ласково погладил по груди, задевая, словно невзначай, соски.
Рейнер прогнулся в спине, потерся всем телом о Кофи и потянулся к губам. Лизнул нижнюю, слегка оттянул ее за ящерку и скользнул языком вглубь рта.
Пожиратель ответил страстно, жарко борясь за лидерство в поцелуе, затем оторвавшись от губ, медленно, неспешно, спускался, целуя, покусывая, пробуя языком кожу, переключился с шеи на ключицы, плечи.
Рейнер крутанулся, Кофи оказался сверху, и мужчина теперь без помех мял ягодицы, водил ладонями по бокам, стискивал бедра и вжимался в них пахом. Стук в двери раздался в тот момент, когда Кофи уже спустился и, облизнувшись, собирался сделать минет.
— Не открывай, — прохрипел Рейнер и крепче обнял Кофи.
— Не могу, — с притворным сожалением облизнулся Кофи. — Это по работе, так что извини.
Вывернувшись из рук Рейнера, предвечный встал, быстро натянул штаны и исчез за дверью. Рейнер с тяжелым вздохом завернулся в одеяло, вдруг предвечный еще вернется, а пока придется позаботиться о себе самостоятельно. Кофи нашел Рейнера в саду только после полудня и мирно уселся у ног пожарного, прислонив голову к бедру мужчины. Тот тут же погладил предвечного по волосам.
— Устал?
— Не особо, — потерся лицом о бедро. Кофи мягко погладил ладонью по ноге Рейнера, неспешно добрался до паха и накрыл его ладонью. — А ты?
— А мне пришлось все делать самому, — кивнул на пах Рейнер и потянул Кофи к себе, устроил на коленях. — Я хотел тебя спросить. Мне нравится твой мир, я чувствую себя как в отпуске на курорте, но работы мне все равно не хватает. Еще как-то странно покупать подарки не на свои деньги.
Рейнер чувствовал, словно вторым фоном легкое разочарование, жгучее чувство ожидания чего-то, легкий мандраж предвкушения и небольшой дискомфорт — слишком твердые колени под бедрами. Не сразу, но пожарный понял, что это передает ящер. Кофи кивнул, серьезно и спокойным тоном сказал: