Виктор Сиголаев
Поживём ещё?
Петрович грелся на солнечной лужайке, с комфортом расположившись на излюбленном месте возле пруда.
Природа ликовала.
Ароматный воздух, наполненный одуряющими запахами цветов и ягод, лениво шевелил буйную листву деревьев. Летали стрекозы. От водной глади веяло живительной прохладой, а сверху припекало ласковое утреннее солнышко.
Вот только, ни чудесная летняя атмосфера, ни райский щебет забавных пичуг в кронах деревьев не могли прогнать из головы несчастного старика мрачные и тоскливые мысли.
«Это кранты. Чего тут думать, кранты и есть», — Петровичу хотелось задрать голову к издевательски безоблачному небу и горестно взвыть. Так, как это мастерски умеют делать волки. Так, чтобы жути вокруг стало чуточку больше. И в этом безобразно счастливом мире прибавилось горя и страданий. Глядишь, и отдашь концы тихо и мирно, не мучаясь в этих невыносимых ожиданиях. Но выть Петрович не умел. По крайней мере, не так хорошо, как серые хищники
«Ну, и как мне теперь быть? Чего я теперь буду делать… с такими глазами?»
Дело в том, что вчера во время короткой, но яростной грозы, в Петровича ударила молния. По крайней мере, так ему показалось. На самом деле, молния ударила в дерево, под которым старик сонно дремал, пережидая стихийное буйство природы. А вот мокрая земля его действительно ударила. От души. Да так, что дед почувствовал, как глаза его, старческие и немощные, выскочили на стебельках из орбит. Они какое-то время нагло прогуливались по мирозданию без его разрешения, а когда вернулись на природой определенное им место, стали другими.
Петрович ослеп!
Вернее, ему хотелось думать, что он ослеп. На самом деле, он все видел, но изображение было в черно-белом цвете. Точнее — в тусклом черно-желтом. В режиме блеклой сепии. Причем, на таком слабом контрасте, что старому охотнику нечего было и мечтать о новых победах над шустрой, проворной, а самое обидное — жутко глазастой дичью.
«Ну, и как я теперь концы с концами буду сводить, — уныло жалел себя старый охотник, — траву жрать? Корм подножный как тварь рогатая, молоконесущая искать?»
Все соседи в округе прекрасно знали, каким Петрович был нытиком и пессимистом. Где-то в глубине души он прекрасно понимал, что все не так уже и плохо. Но лишний раз покачаться на волнах своей печали — что может быть приятнее? Тем более, такой потрясающий повод.
Капелька слезы неохотно поползла по сухой морщинистой щеке.
Э-эх! Даже страдалось без должного удовольствия. Ну что за жизнь?!
Дело в том, что нагрянувшая нежданно беда с самого утра постепенно и коварно стала терять грандиозные размеры вселенской катастрофы. Потерянное зрение необъяснимым образом начало улучшаться! На светлой мутновато-коричневатой основе стали появляться два цвета — зеленый и красный. Как любой охотник, старик Петрович был наблюдателен и не гнушался экспериментов. Он пытливо стал исследовать возникшие аномалии.
Неожиданно он выяснил, что в светло-розовые до красного тона окрашиваются те предметы, которые могут принести ему неприятности. От мелких, до фатальных — в зависимости от насыщенности красного цвета.
И выяснил он это очень просто.
Утром, горюя в тусклом предрассветном мире цвета детской неожиданности, старик вдруг заметил дисгармонию. Дерево, желтеющее неподалеку, вдруг начало наливаться коралловыми сполохами нового, необычного для глаз колера. Не веря своему лживому зрению, дед осторожно приблизился к загадочному растению, дабы, если не разглядеть его предательскими глазами, так хоть пощупать новое явление. И тут, вдруг неожиданно, старый гнилой сук, коротко хрупнув, обрушился на и без того больную голову. А само дерево, как ни в чем не бывало, снова заструилось противной яичной желтизной.
Проклиная все на свете, Петрович осторожно удалился от коварной древесины на безопасное расстояние и стал соображать, не забывая при этом внимательно поглядывать на окружающую действительность.
Вон, булыжник на тропе полыхнул розовыми бликами. Неудачно лежит, зазеваешься — можно и нос расквасить. А вон в траве заалели ядовитые метелки болиголова. Дед вспомнил, как когда-то отравился им в детстве. Чуть не помер. Тоже получается предупреждение?
По ровной глади пруда стремительным клином заскользила кроваво-красная тень, оставляя за собой розовую тускнеющую рябь. Змея. Бурая темно-красная опасность!
А это что за листочки, которые в противовес краснеющим бедам в округе наливаются сочной зеленой краской на желтом фоне? Петрович подобрался поближе. Ага! Щавель. Попробовал пожевать — вполне съедобно. Вкусно даже!