— Я не собираюсь никого поливать грязью, — пояснила она. — Я не для этого звоню, скорее наоборот.
— Я тебе верю, — сказала Нина Хофман.
Они договорились встретиться в пиццерии недалеко от дома Нины в Сёдермальме через полтора часа.
Подъехал и остановился автобус. Анника вошла в салон и протянула водителю последнюю пятисоткроновую банкноту Берит.
— У тебя нет денег помельче? — спросил водитель.
Анника покачала головой.
— Мне нечем разменять такую крупную купюру. Тебе придется поехать следующим автобусом.
— Тогда тебе придется силой вышвырнуть меня на улицу, — огрызнулась Анника, положила в карман деньги и прошла в салон.
Водитель несколько секунд смотрел ей вслед, потом закрыл двери и тронул автобус с места.
Анника села в самом последнем ряду и принялась смотреть в окно на проносившийся мимо пейзаж. Все вокруг было окрашено в разные оттенки зелени, скорость размывала края предметов и превращала мир в абстрактное живописное полотно.
Анника закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.
Томас стремительной походкой, выпрямив спину, подошел к зданию правительства на Розенбаде. Не глядя по сторонам, прошел мимо людей, ожидавших очереди у поста охраны, моля Бога, чтобы сработал его пластиковый пропуск.
Официально срок его контракта истек в понедельник, и пропуск ему не возобновили, что Томас воспринял как неожиданный и неприятный сюрприз. До сих пор он переходил с одной работы на другую без представления развернутых резюме или утомительных собеседований. Если отныне все изменится, то это будет большим ударом, особенно теперь, когда он привык работать консультантом в правительстве.
Вчера глава отдела министерства юстиции Пер Крамне позвонил ему и попросил зайти, и Томасу стоило большого труда скрыть тревогу и заинтересованность. Он сказал Крамне, что завтра утром у него важная встреча, и это было правдой, хотя встречался он с Софией.
Если повезет, то старый пропуск сработает и он избежит унизительного ожидания в очереди рядовых посетителей. Он затаил дыхание и набрал номер. Раздалось жужжание, и на замке зажегся зеленый индикатор.
Томас не спеша открыл белую стальную дверь и вошел в коридоры власти. Он спиной чувствовал завистливые взгляды простых смертных: «Кто это? Что он здесь делает? Наверное, это какая-то важная шишка!»
Естественно, он направился к правому лифту. Слева был грузовой лифт, останавливавшийся на каждом этаже. Ехать левым лифтом было большой ошибкой.
Выйдя из лифта на четвертом этаже, он направился прямо в кабинет начальника отдела.
— Очень рад тебя видеть, — сказал Крамне, с таким чувством пожав Томасу руку, словно они не виделись несколько месяцев. На самом деле они ужинали в Юрсхольме не далее как в понедельник. — Ужасная история с твоим домом, — сказал босс, жестом указывая на стул. — Что ты собираешься делать — будешь восстанавливать?
Как мило и спокойно, подумал Томас. Теперь выдохни и жди, что он тебе скажет.
— Да, наверное, — сказал он, сел и откинулся на спинку, слегка расставив колени. Это успокаивало.
— Ну, наше предложение о прослушивании идет как горячий нож сквозь масло, — сказал Пер Крамне. — Все очень довольны твоим анализом, и я хочу, чтобы ты это знал.
Томас сглотнул и протестующе вскинул руку.
— Это было всего лишь продолжением моей работы с земельными советами…
Крамне порылся в папках, стоявших в шкафу справа от стола.
— Теперь нам надо заняться текущей работой, — сказал он. — Проследить за исполнением проекта. Правительство назначит парламентскую комиссию, которая проверит все статьи и предложит изменения.
— Комиссию для изучения? — поинтересовался Томас. — Или для попытки утопить проект?
Проблема заключалась в том, что такие комиссии назначали в двух случаях: когда надо было что-то сделать или когда власть не хотела что-то делать. Одним и тем же методом можно было либо протолкнуть, либо похоронить какой-либо проект.
Помощник статс-секретаря выдвинул какой-то ящик и продолжал рыться там.
— Ты читал служебную записку? Мне кажется, ее разослали, когда ты еще был здесь.
Томас с трудом подавил желание скрестить руки на груди и закинуть ногу на ногу — занять оборонительную позицию.
— Нет, — ответил он, не меняя позы. — Что там за условия?
Крамне с грохотом задвинул ящик и поднял голову.
— Директивы дьявольски просты, — сказал он. — Любая предложенная реформа не должна удорожать содержание преступников под стражей. Нам нужен экономист в группу анализа последствий законодательных предложений, а эта должность требует некоторых навыков в политике. Наша цель — отменить пожизненное заключение, и некоторые из наших противников уже кричат, что это новшество обойдется казне очень дорого. Я абсолютно убежден, что они не правы.