«Как давно это было, – подумал Главком, наблюдая из иллюминатора вертолета, как приближается к ним стартовая площадка с квадратом люка шахты, который едва выделялся на сером бетонном фоне. – Нет, давно, если судить по времени. По ощущениям моим, будто и не было этих лет, они пронеслись как один день…»
Будем садиться, товарищ Главнокомандующий?- спросил командир соединения, молодой еще полковник. Ему недавно присвоили генеральское звание, с этим и поздравил его Главком, когда прилетел сегодня утром сюда, на станцию Морозная. Но командир ходил еще в старых погонах, и это понравилось Главнокомандующему. У себя в Шимолине он знавал штабистов, которые на другой день после присвоения звания появлялись на людях в полном генеральском наряде. Про таких говорили, что они запираются дома в спальне и часами торчат перед трюмо, любуясь собой в форме, которую тайком шили задолго до того, как получили на нее право.
Не стоит, – ответил Главком на вопрос бывшего полковника. – Облетим площадку – и на командный пункт. Посмотрим, как там твои питомцы приготовились к мероприятию.
Вертолет слегка накренился, он закладывал вираж, чтобы пройти над пусковой площадкой по кругу.
Как с дорогами в позиционном районе? – спросил Главком у командира ракетной части, немолодого уже офицера, явно задержавшегося на этом посту. Главком прикинул: в последней должности он уже около десяти лет. Не годится такое… Тем более что из года в год часть занимает первые места. Надо сегодня же, когда они вернутся после пуска в городок, поговорить с кем надо да и передвинуть офицера ступенькой повыше.
Дороги в полном порядке, товарищ Главнокомандующий! – ответил командир.
А в распутицу? Вертолетами смены не приходится возить?
Никак нет! Только автотранспортом. Покрытие на дорогах твердое, да и следим постоянно за состоянием: подсыпаем щебенку, заливаем асфальт…
Дорожники трудятся исправно, – заметил командир соединения, – подгонять не приходится, дело свое знают.
– О дорогах не забывайте, – наказал Главком. Сам он всегда ими интересовался. Хорошо помнил, как в свое время мучились ракетчики с дорогами. А сколько они проложили их по всей стране! От жилых городков к позиционным районам и к станциям железных дорог, откуда поступали строительные материалы и вооружение, от командных пунктов к пусковым установкам, к тем населенным пунктам, которые существовали здесь до появления ракетчиков.
В тайге и пустыне возникали новые благоустроенные военные городки с добротными условиями жизни. И конечно, всюду дороги… Хорошо тогда потрудились военные строители. А чего это стоило, помнит лишь он да его помощники-ветераны. Сейчас молодого офицера, прибывшего из училища, ждет по месту службы благоустроенная квартира, современный Дом офицеров, зимний плавательный бассейн, для ребятишек – средняя школа, ясли-сад, музыкальные и художественные школы.
А начинали в палатках… Ракеты были установлены, а жить пока негде. По утрам, бывало, освобождали друг другу волосы, примерзшие к подушкам. Жены с ребятишками размещались на постое в окрестных деревнях, а мужья жили будто на передовой.
Да, лишения и тяготы того времени не были напрасными. Возникновение грозных, а потом и хорошо защищенных Ракетных войск остудило горячие головы вашингтонских экстремистов…
– Будем возвращаться, – сказал Главком. Вертолет взял курс на командный пункт, в котором по составленному графику сегодня проводился учебнобоевой пуск ракеты. Ведь необходимо проверять техническое состояние самих «изделий», готовность, боевую слаженность систем управления ракетного комплекса, выучку личного состава.
…Вертолет завис над наземными строениями командного пункта, примериваясь к посадочной площадке. Главком бывал здесь, но довольно давно. Сейчас он с интересом рассматривал новое здание со служебными поме щениями, от которого укрытая потерна вела к подземному лифту, ярко раскрашенный, похожий сверху на игрушечный коттедж – в нем отдыхали после дежурства иод землей офицеры-операторы. Была в том коттедже и уютная комната отдыха, и сауна с небольшим бассейном. Сам большой любитель плавать, Главком следил за тем, чтоб ракетчики могли купаться во всякое время года и на любой широте: лучшего средства для снятия стрессовых напряжений, нежели водные процедуры, не найти.
– Обратно поедем на машине, – сказал Главком командиру, выбираясь по легкому трапику из вертолета. – Заодно и дороги ваши посмотрю. Спасибо за полет, сынок. Вез ты нас хорошо, все ухабы стороной обошел… Можешь возвращаться.
Последнее относилось к авиатору, который управлял вертолетом в этом ответственном рейсе. Сейчас он стоял, вытянувшись, у машины, рука его, вскинутая к козырьку фуражки, чуть подрагивала. Главком, чтобы избавить пилота от скованности, дружески протянул ему руку.
К вертолету мягко подкатила «Волга».
Когда же ты успел автомобиль перегнать? – удивился Главком.
Дороги, товарищ Главнокомандующий, – улыбнулся командир. – Это они способствуют…
Хитро, – покачав головой, отметил Главком. – Небось заранее выслали… Но пока она ни к чему. Давайте пешочком повсюду походим. Нам, ракетчикам, лишний раз ногами подвигать только на пользу.
16
– Прошло уже семь минут, – посмотрел на циферблат наручных часов Чарльз Маккарти. Для верности он глянул также на большое табло электронных часов над главными экранами, по которым члены Комитета семи могли постоянно держать зрительную связь друг с другом, а также следить за тем, как проводится в жизнь их сверхсекретный стратегический план «Миннесота». – Семь минут с тех пор, как приказ Оскара Перри ушел в войска… А нам ничего не известно о судьбе Президента.
Чарльз Маккарти, главный босс-координатор северовападных штатов, выразительно уставился на Эдгара Гэйвина, который вместе с Уильямом Годфри, ведавшим связями с вооруженными силами и разведкой, отвечал за ту часть плана, которая была связана с устранением
Президента. Ведь эта операция проводилась на территории Северной Каролины, штата, входившего в юго-западную вотчину Гэйвина. Когда-то предки их воевали друг с другом в войне Севера против Юга, и Маккарти коробили, выводили из себя аристократические замашки Гэйвина, потомка генералов и южных плантаторов. Ведь егото дед был всего лишь средней руки фермером, и только отец, удачно начавший торговать оружием после второй мировой войны, приблизился к высшим эшелонам экономической и политической власти. Остальное доделал Чарльз Маккарти-младший, который и гордился тем, что он self made man – человек, сделавший себя сам, и втайне страдал от того, что не может похвастать предком, прибывшим к берегам Нового Света на первом корабле с переселенцами из Англии.
– Его вертолет уничтожен, – заметил Уильям Годфри, не отрывая глаз от экрана видеосвязи.
Канал был постоянно включен, по изображение появлялось, когда помощник Годфри хотел что-то сообщить шефу. Поэтому Чарльзу Маккарти, который на одном из шести экранов, связывающих его с остальными членами комитета, видел только лицо Годфри, казалось, что тот нарочито отвернулся от него.
Только сам он, джентльмены, непостижимым образом уцелел, увы…
А ваш человек, Билл? Тот, что внедрен в охрану Президента?
Этот вопрос задал Джон Галпер, главный идеолог Комитета семи. Его подземная штаб-квартира находилась неподалеку от Гаррисберга, столицы штата Пенсильвания, в глубине горного кряжа. Владелец двух крупнейших телевизионных компаний, информационного агентства, формирующего общественное мнение едва ли не всех западных стран, фактический хозяин знаменитой телефонной и телеграфной компании, Джон Галпер осуществлял мероприятия, связанные с промыванием мозгов населения Соединенных Штатов, создавал паблисити для тех, кто был угоден комитету.
Так и не повернувшись лицом к остальным джентльменам из комитета, Уильям Годфри тихо спросил о чемто помощника; никто не расслышал его слов.
Но за него ответил Эдгар Гэйвин:
Он погиб в вертолете Президента…
Зачем поручать такие дела человеку, который был обречен до того, как выполнит свой долг? – заметил Питер Розенфельд, укрывшийся сейчас где-то в верховьях реки Коннектикут. Как член тайного Комитета семи, он ведал северо-восточными штатами Америки.