— Почему так? — Арина встретилась с глазами Ильи.
— Привыкай, детство закончилось. И игры теперь у всех взрослые.
После похорон Бернгардт с Пересветовой, сухо перекинувшись парой фраз, простились, не подозревая, что расстаются на долгие пять лет.
Глава 7
Побродив вечером по парку, деревья в котором едва начал зеленеть, Пересветова присела на лавку, похожую на ту, что в родном городе, и уткнулась в учебник, готовясь к практическому занятию по основам аэродинамики. Время от времени Арина бросала взгляд на сотовый: позвонил бы хоть кто-нибудь, а то такая скукота: Эльвира, соседка по комнате в общежитии и одновременно подруга, у Влада — своего парня, родители — у бабушки в деревне, в общем, всем не до неё. Убрав телефон в карман, чтобы не смущал, Арина углубилась в текст параграфа: «Воздух обладает массой, давлением и плотностью. Двигаясь хаотично в воздушной среде, тело принимает на себя удары мельчайших частиц встречного воздуха»… Пересветова задумалась: «Как точно сказано о физических телах и ударах». Она вздохнула и отложила учебник, вспоминая недавнее прошлое и хаотичные па, которые выдавала ей судьба эти два года.
Кто же знал, что из человека, которого Арина первое время ненавидела всей душой, Эльвира превратится в настоящую подругу, которых у Пересветовой никогда не было (приятельницы не в счёт). Она с детства привыкла общаться с пацанами. Но им-то всего, что волнует, не расскажешь, и потому Пересветова ценила Эльвиру, которой выворачивала всю душу.
Арина улыбнулась, вспоминая, как они впервые встретились. Она тогда только что заселилась в университетское общежитие блочного типа: на две комнаты туалет и ванная — красота. Однако когда впервые вошла в комнату, в которой ей предстояло жить, то растерялась: жильё даже после ремонта производило удручающее впечатление, ибо на стенах висели уродливые серые обои, на полу лежал очень тонкий того же цвета линолеум, который уже был немного надорван из-за того, что не очень аккуратные работники неосторожно передвигали койки. Кухня была одна на весь этаж — что тоже добавляло мало радости: не прельщало бегать по всему коридору с кастрюльками борща. Однако Пересветова тут же одёрнула себя: «Не принцесска, выживу, главное, есть место, куда после занятий можно прийти, поесть, отдохнуть и приготовиться к занятиям. Остальное неважно».
Спустя несколько дней комендантша — добрая тётечка приятной внешности привела новую соседку.
Пересветова, подняв глаза, ахнула про себя: перед ней стояла новая Барби — девушка Никиты в миниатюре: яркая, ухоженная, модная, только невысокая.
— Привет, я — Эльвира. — Она, не смущаясь, протянула Арине руку. — Именно Эльвира. Запомни. Терпеть не могу, когда меня называют Элей или Эльгой.
Есть такая категория красавиц, которые и в рубище с мусорным ведром будут выглядеть, как с обложки журнала «PLAYBOY». Соседка по комнате была из их числа. Но Пересветова тут же убедила себя: к красоте привыкаешь так же быстро, как и к уродству, и как можно доброжелательнее представилась:
— Арина. Просто Арина.
Эльвира, как выяснилось вскоре, училась на том же курсе, что и Пересветова, только занималась в другом корпусе, потому они раньше не пересекались.
— Определимся сразу: ты к какой разновидности соседей по общаге относишься?
— М-м-м?
— Есть такие типажи: игроман, тусовщик, батан, мажор, работяга. Я, например, тусовщица. А ты в какой типаж вписываешься? — Эльвира доброжелательно улыбнулась во весь рот.
— Я здесь не для того, чтобы куда-то вписываться.
— А, ну значит, ты — фантом. Это лучший тип: ты есть, и тебя нет. Мне повезло.
Арина нахмурилась: ну и соседка. Не успела появиться, а уже обзывается.
— Тебе не повезло. В этой классификации не хватает ещё одного типа.
— Какого же?
— Человека. Понимаешь, просто человека, который звучит гордо.
— Чего уж сразу Горького приплетать? — Соседка откинулась на спинку кровати. — Так бы сразу и сказала.
С Эльвирой было весело и временами интересно ровно до того момента, пока она, спустя год жизни в общежитии, не начала таскать в комнату парней. Приведёт, ручки домиком сложит, и давай уговаривать:
— Аринка, ну люблю я его, не могу просто. Пожалуйста, погуляй часик. Нам же с Сергеем, затем через месяц — Славиком, ещё через месяц — Максиком, — не пятнадцать лет, чтобы топтаться возле общежития.