— Господин лейтенант! — заставил Барти отвлечься от своих мыслей встревоженный голос сержанта Найри, здоровенного лысого громилы, которого даже сослуживцы терпеть не могли за гнусный характер. Но служакой при том он был отличным. — Там что-то есть.
Сержант показал на одну из многочисленных воронок, усеивающих центральную площадь Белого Лога. Он всегда отличался хорошим чутьём на опасность, и командование об этой способности Найри знало, поэтому лейтенант тут же повернулся к воронке, нацелив на неё своё оружие.
Как вскоре выяснилось, сержант встревожился не зря. Из воронки шаг за шагом поднимался кто-то маленького роста. Вот из-за края показался хохолок грязных волос, затем лоб. Кто-то из солдат не выдержал и выстрелил из бластера. Вот только… это ничем не повредило неизвестному, словно никто и не стрелял, — сгусток плазмы исчез в никуда…
Между тем неизвестный выбрался на окружавший воронку вал земли и брусчатки. Точнее, неизвестная — это оказалась маленькая девочка лет шести, в изорванном и грязном платьице, со спутанными раньше белокурыми, а сейчас серыми от пыли волосами, закрывающими лицо. Ещё несколько выстрелов опять же не причинили ей никакого вреда. Девочка встряхнула волосами, отбросив их с лица, и посмотрела на убийц. Посмотрела ли? Лейтенант заметил, что её глаза закрыты, но ощущение выворачивающего наизнанку взгляда, видящего каждую его мысль и каждое чувство, никуда не делось. А затем это нечто в виде маленькой девочки открыло глаза. И вот тут-то лейтенанту сразу стал ясен смысл приказа уничтожить в этой проклятой Созидающими деревне всё живое…
На него смотрел кто угодно, но только не ребёнок. Да что там — не человек! Жуткая, туманная, клубящаяся мгла смотрела глазами маленькой девочки. Все признаки воплощения аватара налицо! Эти признаки им вдалбливали в головы с самого начала обучения, причём вдалбливали палками, чтобы, не дай Созидающие, не забыли. Перед ним находился аватар Танеа, другое имя которого звучало очень страшно — Справедливость. Высшая, божественная, нечеловеческая справедливость. Видимо, кто-то из иерархов, имеющих пророческий дар, увидел, что в Белом Логе есть человек, способный стать аватаром, после чего сообщил выше — и поднялась паника. Ничем иным полученный лейтенантом приказ не объяснить. Вот только господа иерархи забыли уроки истории! Никогда и ни у кого ещё не получалось предотвратить Суд Справедливости! Пытались, многие и многие пытались, но только ухудшали ситуацию, причём многократно. Может девочка и не стала бы аватаром, если бы её оставили в покое, позволили счастливо жить. Вместо этого они пришли и убили всю её семью. На её глазах. И тогда она взмолилась своему повелителю. Он отозвался…
И что теперь? А ничего хорошего.
Жуткое дитя вскинуло руки, и ближайшие к нему воины Храма Ивеа превратились в вопящие от непереносимой боли комки плоти, перемешавшейся со сталью доспехов. И вопить им предстояло миллионы лет по внутреннему восприятию, как утверждали учёные. Внешне пройдёт всего несколько мгновений, но не для них, они проживут бесчисленные тысячелетия в адских муках. И ни спасения, ни прощения им не будет. Разве что искренне, всей душой раскаются, а это, когда тебе так больно, почти невозможно.
Единственное, что успел сделать лейтенант перед тем, как боль настигла его самого, это мысленно попросить прощения у несчастного ребёнка, которого он, по приказу идиотов, лишил всех родных и тем самым превратил в чудовище.
Что ж, всё по заслугам…
После часа лихорадочного сканирования планеты всеми доступными средствами стало ясно, что война, к счастью, всё же не мировая — оружие массового поражения не применялось. Так, отдельные очаги конфликтов, однако при этом почти на всех больших островах. Также стал приблизительно понятен уровень развития местной цивилизации, и Лина откровенно удивилась — если судить по нему, то местные давно должны были выйти в большой космос, однако этого так и не произошло. Спутников связи на орбите хватало, но и только — даже орбитальных станций не было. Интересно, почему? Может, потому, что смысла не было — лететь некуда? Ладно, не стоит пока ломать голову, слишком мало данных.