— Как ты можешь, мама! — На глаза Тани навернулись слезы.
— Не надо себя хоронить, — теплая материнская рука погладила дочь по голове. — Если с небес они видят нас, то желают нам счастья и страдают оттого, что мы несчастливы. Я тебя не тороплю, но прошу: подумай над моими словами.
Чтобы привыкнуть к мысли, что какой-либо мужчина может находиться рядом с ней, Татьяне понадобился еще год, и однажды ей снова захотелось любить и быть любимой. Алевтина Николаевна старалась с кем-нибудь познакомить дочь, привлекала к этому делу своих знакомых и знакомых Татьяны, но той никто не нравился. Безотчетно она искала мужчину, хоть чем-то напоминающего Михаила.
С таким человеком она познакомилась там, где меньше всего ожидала. Роман начался бурно, и уже через полтора месяца, ужиная с избранником в уютном ресторанчике, Таня услышала предложение руки и сердца и ответила согласием. Однако ее не покидала мысль о том, что об этом романе ничего не знает мама. Правда, она не сомневалась: той понравится ее избранник, но при этом чувствовала какую-то неловкость. Татьяна с малолетства привыкла поверять матери свои секреты, у нее вообще никогда не было тайн, и вот пришлось нарушить эту традицию только потому, что когда-то у ее избранника из-за преждевременного знакомства с семьей его девушки сорвалась свадьба. Он слезно просил Таню об одолжении, и она решила: момент знакомства с матерью ничего не изменит. Ведь этот день когда-нибудь наступит! Она решила, что это произойдет завтра, и собиралась после ресторана позвонить Алевтине Николаевне, все рассказать ей и попросить ждать их к вечеру в гости.
Избранник подвез Татьяну на такси до ее дома, как всегда отказался зайти в квартиру, объяснив это сильной усталостью, пожелал женщине спокойной ночи и уехал. Придя домой, Таня первым делом бросилась к телефону и позвонила матери. В трубке раздался металлический голос автоответчика, и женщина, взглянув на часы, поняла, что мама уже давно спит и выключила телефон. Алевтина Николаевна не ждала звонка: дочь звонила ей после обеда и сообщила, что идет на вечеринку с приятелями и вернется поздно.
Таня зашла в спальню и начала медленно стягивать с себя вечернее платье. Вдруг комната закружилась перед ее глазами, и она чуть не упала. К головокружению прибавилась странная острая боль в груди. «Это шампанское и усталость, — подумала Таня. — Да и вообще я много работаю. После свадьбы надо будет обязательно смотаться в путешествие, куда-нибудь на Канары. А что? Мы люди не бедные».
Рассуждая об этом, женщина подумала, как ей хочется поговорить с матерью. Посидеть, как в старые добрые времена, за чашкой чая, рассказать все что накопилось. Сообщение, оставленное на автоответчике, не показалось достаточным. Она поняла: надо одеваться и ехать, и неважно, который час. Мама обрадуется и ее приходу, и той новости, какой она собиралась поразить ее. Путь можно проделать на своей машине, так будет быстрее. Женщина не боялась легкого опьянения: она хорошо водила, дорога сейчас пустая, да и до мамы близко. Одевшись и выйдя из квартиры, Таня с удивлением заметила, что не может попасть в замочную скважину. Руки сделались ледяными и сильно дрожали, голова кружилась, боль в груди усиливалась.
— Мама поможет мне, — бормотала женщина, с трудом спускаясь по лестнице, — приведет в нормальное состояние.
Открывая гаражный замок, Таня вспотела. Она с трудом вывела машину и решила больше не мучиться с ключами: того, что можно украсть из гаража, ей не жалко. Ларцева выехала на шоссе. Боль в груди усиливалась и затрудняла дыхание. Голова продолжала кружиться, но Таня так хорошо знала дорогу, что могла бы вести машину с закрытыми глазами.
— Еще немного, — подбадривала она себя, — сейчас покажется мамин дом.
Свет дальних фар высветил одиноко стоящий у кромки тротуара рейсовый автобус. Очевидно, водитель жил в соседнем доме и зашел поужинать или переночевать, оставив машину. Таня попыталась повернуть руль влево, заранее готовясь обойти неожиданное препятствие, но с ужасом почувствовала, что руль не слушается ее. Он казался ей двадцатипудовой гирей, которую хрупкие руки были не в состоянии повернуть. Тогда она попыталась резко нажать на тормоз, однако покидающие силы не позволили ей это сделать.
«Неужели?» — мелькнуло в затуманенном мозгу, и в ту же минуту красивая, сверкающая «Ауди» врезалась в автобус.
Алевтина Николаевна в эту ночь никак не могла заснуть, ворочалась в постели. Женщину одолевали беспокойные мысли, хотя она все время повторяла себе, что для них нет основания. Услышав, как включился автоответчик, направилась в комнату, где стоял телефон. Сообщение дочери порадовало и удивило ее, тут же захотелось поговорить и обсудить неожиданную новость. Пожилая женщина набрала номер дочери, однако Татьяна уже стояла не лестничной площадке и сражалась с замком, поэтому звонка не услышала. Алевтина Николаевна вдруг почувствовала, как больно защемило сердце.
«Почему она не отвечает?» — мелькнула тревожная мысль. Какая-то неведомая сила вдруг подняла ее с кресла и подвела к окну.
Машина Татьяны врезалась в автобус на ее глазах.
Глава 8
— Вот и третья жертва, — голос Кравченко дрожал от внутренней боли. — А мы ни на шаг не продвинулись и по-прежнему не имеем подозреваемого. Все, что у нас есть, — это его проклятый сценарий.
— Да, — вздохнула Лариса, — погибшая оставила матери сообщение на автоответчике о якобы намечающейся свадьбе, о таинственных отношениях, про которые нельзя было говорить раньше времени. Ни имени, ни фамилии, ни хоть мало-мальской зацепки — ничего!
— Стоит ли говорить, что мы сразу проверили счет Ларцевой, — подал голос Павел, — и упоминать о пропавших десяти тысячах «зеленых»!
— Кстати, если нам так нужен подозреваемый, то Петр Семенович Гуров прямо-таки просится на эту роль, — заметил Константин Скворцов. — Поясняю: во-первых, он врач-кардиолог и мог приготовить подобную адскую смесь; об этом уже говорилось, поэтому сразу во-вторых: он знал Яницкую и даже не скрывает этого. Правда, сей факт нами тоже обсуждался, посему в-третьих: работая с еженедельником Ларцевой, я установил, что Татьяна Александровна недавно посещала нашего общего знакомого. В еженедельнике указаны дата и время этого посещения.
— Она была на приеме или просто записалась, но по каким-то причинам не смогла этого сделать? — осведомился Кравченко.
— Еще не установлено, но выясним в ближайшее время, — кивнул Константин.
— Выяснили, в каком ресторане они ужинали? — спросил Павел у Ларисы, которой поручили это задание.
— В «Ливадии», — немедленно отозвалась та. — Официант сразу признал женщину.
— То есть ты хочешь сказать, что мужчину — нет? — осведомился Павел.
— С мужчиной сложнее. Дословный ответ звучал так: может, он, может, и не он… Похож, но за достоверность не ручаюсь.
— Чем мотивировал? — поинтересовался Константин.
— Очень многим, — Лариса наморщила лоб, словно боясь что-то забыть, — освещением, поведением мужчины. Клиент старался не демонстрировать свое лицо и вообще какое-то время сидел в шляпе, надвинутой на глаза. Попросил официанта как можно меньше их беспокоить, объяснив, что у них сегодня помолвка, для невесты заготовлен маленький спектакль, поэтому посторонние будут мешать ему хорошо сыграть свою роль, а после им захочется побыть наедине.
— Этот трюк проделывался в других ресторанах с Головко и Яницкой? — спросил Алексей Степанович.